воскресенья.
Неделя шла мучительно медленно, ещё и Диана почему-то перестала приходить в музыкальную школу. Дворовые дела стали нам с Максом теперь совсем неинтересны, мы перестали играть во дворе, а только сидели на скамейке перед подъездом, обсуждая наши планы на воскресенье. Свои заработанные деньги я не стал копить, как Макс, а купил на них в магазине возле музыкальной школы два маленьких игрушечных пластмассовых пианино на батарейках. В нашем районе такое не продавалось, поэтому я с успехом продал их однокласснику и девочке из параллельного класса в два раза дороже. Во мне проснулась предпринимательская жилка, точнее, в те времена это звучало так: во мне проснулся спекулянт. Шашлычник прямо как в воду глядел.
Когда Макс запаниковал, обнаружив в субботу, что его отец перепрятал куда-то заначку, я с самодовольным видом вытащил из кармана три рубля. У Макса с прошлого раза оставалось полтора рубля, но он быстро сбегал к бабушке и принёс ещё пятьдесят копеек, которые выпросил у неё на мороженое. Теперь мы уверенно смотрели в завтрашний день.
Без пяти минут восемь мы встретились во дворе, только в этот раз Макс меня не будил, я вышел даже раньше него. В моей руке была мамина сетка для продуктов и школьный рюкзак на спине. Купив и теперь уже опытно рассортировав наш товар по четырём сумкам, мы устремились в своё однодневное путешествие. Вернувшись уже к обеду, мы имели на руках целых двадцать рублей. Спросите, почему так много? Мы просто воспользовались советом шашлычника и стали продавать свой лимонад по рублю за бутылку. Люди даже не возмущались, поскольку барахолка оказалась таким волшебным местом, где люди тратили немалые деньги на покупку одежды и отдать один рубль за бутылку лимонада было в порядке вещей, хоть все знали, что такая бутылка в магазине стоит всего двадцать пять копеек.
В этот раз мы вернулись с новой идеей и в следующие выходные, обливаясь потом, тащили на центральную площадку барахолки уже два ящика. Один ящик был с пепси-колой, а второй с жигулёвским пивом которое мы без каких-либо проблем купили в нашем продуктовом магазине, хоть и были детьми. Продавщица, взглянув на меня, сплюнула:
– Наш орденоносец совсем стыд потерял, уже своего малолетнего сына за пивом посылает, ещё и целый ящик! Опять нажрутся в беседке, будут песни горланить. Ну, давай свои деньги.
Пиво мы продавали с бешеной накруткой – по два рубля за бутылку, и оно уходило быстрее лимонада. Мы уже планировали перейти только на пиво и даже в одно из воскресений так и сделали, но шашлычник, заметив это, нам запретил. Сказал, что здесь нельзя устаивать пивную точку. Мы дети и бегаем тут с бутылками безобидного лимонада и немного пива, но если будет одно пиво, то нас заметит администрация и будут проблемы. Могут вообще выгнать или заставят отдавать половину прибыли. Поняв, что нам этого не нужно, мы вернулись к старой схеме.
Незаметно закончился учебный год, Диана так ни разу и не появилась в музыкальной школе. Иногда я специально ходил в её двор, высматривал, но подняться и позвонить в дверь