я смотрю. Но я не могу же тут все время стоять, у меня уже ноги задеревенели! – Жаловался долговязый. – Ну правда, пусть теперь Гной смотрит.
– Ничего-ничего. Сейчас потерпишь, потом это воздастся тебе сторицей. – Подбодрила она, и отошла распорядиться на другом конце.
– И кто захочет соваться в такую убогость? Чем здесь можно поживиться? – Продолжая ворчать, нехотя смотрел по сторонам новоиспеченный сторожевой; когда вдруг его лицо вытянулось от страха. – Виижуу, вижу! Они идут!
Человеческие потоки, растекались по узким улочкам тоненькими ручейками, все ближе приближаясь к самопроизвольному ополчению Нибиру.
Великанша вернувшись на крики, грозно цыкнула, чтоб он не поднимал раньше времени труса, и приказала находящимся рядом пращникам, спрятавшись по крышам быть наготове, остальным собираться встретить врага во всеоружии дреколья и дубья. У кого-то встречались копья и топоры с каменными наконечниками, и это было самое грозное оружие, не считая меднокованных секир и наконечников копий, кого-то из оставшихся воинов.
– Ну, что? Готовы мужички? – Спросила она, оглядев напуганных вояк.
Но старосты, недовольные, что их собрала и пытается ими управлять, какая-то содержательница питейной, начали ворчливо выказывать беспокойство, за оставленных жен, детей, стариков и старейшин.
– Не беспокойтесь за родных. Они будут в безопасности. – Обнадежил их рябой воин, оставленный десятником Ку-Бабе в помощь.
– Но только от нас зависит, быть им живыми и свободными или нет! – Взбадривала захолонувших мужиков женщина, прокричав, как только можно прокричать шепотом. – Чем дольше мы продержимся, тем больше возможностей уберечь их от рабства! Да может и самим спастись.
– Да пусть только сунутся! Они же трусливые как шакалы! – Храбрились самые отчаянные, молодые и глупые.
– Надо уходить пока не поздно! Это наемники пустынь, а они шутить не будут. – Дрожащими голосами блеяли самые трусливые, уже готовые сдаться.
– Да поздно уже, некуда бежать. – Мрачно оборвали им всякую надежду, умудренные жизнью. – Придется биться, или идти в рабство.
– Это наемники – подтвердил Рябой опасения трусливых, – но и они не любят возиться. Нам главное выстоять, надолго их не хватит.
Руководимые неумелыми действиями старост, вопреки советам корчмарки, не отдавшим бразды правления опытным воинам, они напали. Напали внезапно, как могли. Как могли, а потому неумело и не столь неожиданно. Наступавшие, опешившие было и даже потерявшие кого-то из воинов, успели вовремя отбиться от жалкого оружия бедноты и укрыться от беглого града камней; и собравшись, сами перешли в наступление, на превосходящее числом но не умением ополчение. Те же в свою очередь, несмело напав и не сумев воспользоваться неожиданностью, стояли столпившись. И противник пользуясь узостью улочек, не встречая достойного сопротивления, безжалостно месил эту человеческую кучу, не способную даже организоваться, чтоб не навредить себе, но зато посмевшую поднять оружие. Из-за тесноты,