взрослое выражение, совсем не подходящее юным чертам, какое бывает в минуты едва скрываемого раздражения и как бы говорит: «Вы все слишком много думаете, вам так не положено. Оставьте эту работу тем, кому умение думать дается лучше».
– Какие вы дурные, ага. Вам токмо бы отдыхать, и чтобы все очень просто. Ведь в энтом куда большее значение заключается, там и душевная гармония, и достижение равновесия в чистоте Тишины…
На полуслове его уже никто не слушал – длинные речи о чистоте Тишины и постижении истины все и без того знали наизусть. Монотонный голос Ария сливался с усыпляющей теплотой весенней ночи. В коридоре шаркали шаги настоятеля, а единственная свеча на табуретике то и дело опасно колыхалась, так что Еве постоянно приходилось унимать огонек ладонью.
– И к чему вам энто? – Федор наконец перебил начало затянувшейся речи. Что-то ужасно возмущенное всплеснулось в нем. – Искупление души, жизнь среди духов… Не лучше ли остаться здесь, в мире энтом? Вот мне и здесь добро. Да, не такой дивный энтот мир, как тот, но и в нем сыскать можно много интресного.
– Да, – Дион, казалось, был готов согласиться с любой точкой зрения. Его самого вовсе не волновали вопросы духовные. – Не уйду никуда, пока волков вживую не посмотрю!
– А я бы хотел Верховного Жреца поближе увидеть, ага, – Арий тоже замечтался, – поговорить с ним, ага. Он, должно быть, очень много знает. А магия, вы видели магию? Какой же человек смог бы руками костер поджечь!
Разговор тянулся тихо и неспешно, по-ночному. Неясно отчего, но все говорили вполголоса и готовы были рассказать все подряд мысли, приходящие в голову, не утаивая ничего про себя. Пока продолжались обсуждения, Агния, уложившая голову на маленькое плечо Ария, незаметно засопела, а тот застыл в одном положении, не позволяя себе шевельнуться. От ее волос пахло последним весенним снегом. Агния засыпала точно так же быстро, как и просыпалась – словно в один миг кончался в ней сумасшедший запас бурных ветров, и утихал вместе с ними колокольчик, чтобы подготовиться к следующему дню, полному смеха и забот.
Ева мелко перебирала пальцами по ладоням. После дневных разговоров с Федором и настоятелем Лукой ее мысли беспременно посещали странные догадки, объяснения которым девочка не могла отыскать в своем сердце. Она была очень умна. И, под стать Федору, часто размышляла. Совсем немного размышлений требовалось, чтобы отыскать в Тишине множество таких странностей и несовпадений, которые невольно толкали на весьма сомнительные умозаключения. Многое из того, что рассказывал настоятель Лука, знахарки или другие взрослые, совсем не сходилось с реальностью. Это ужасно беспокоило Еву. Она волновалась, отыскивая странности, но просто не могла не замечать их.
Внезапно большой палец уцепился за ниточку на запястье – Ева наконец оторвала взгляд от черного неба и взглянула на собственные руки и на ниточку, в которой запутался ноготь. Черная нить, уже год болтавшаяся напоминанием о той тесной связи, что сплетает ее с друзьями. Сразу вновь стало спокойно – в этом непонятном мире она