можно было не плутать по лесу, а двигаться по ней, надеясь на скорое воссоединение с родными и близкими.
– Это прямой путь к могиле, – невесело заметил Фокдан, останавливаясь при виде тропы и сворачивая в сторону. – Только последний дурак с такими силами, которые у нас остались, пойдет по ней. Подумайте о том, с какой скоростью выпускают стрелы шеважа. Одного стрелка где-нибудь вон на том дереве хватит, чтобы мы не успели даже спохватиться.
– Что вы предлагаете? – Хейзиту не терпелось ступить на тропу, которой как будто вчера он шел вместе с отрядом Локлана, предвкушая долгую и интересную службу на заставе Граки. Теперь не стало ни Граки, ни заставы. И нужно было возвращаться домой с надеждой, что шеважа не рыщут где-то поблизости.
– Я согласен, – заговорил Фейли, придирчиво оглядывая соседние деревья. – Сейчас тропа будет работать против нас. Пусть она указывает нам правильное направление, а пойдем мы рядом с ней, по лесу. Глядишь, дня за два доберемся до замка.
– За два дня – вряд ли, – покачал головой Фокдан. – Нам бы хорошо за это время успеть добраться до заставы Тулли.
Хейзиту невольно вспомнился розовощекий крепыш, меньше всего походивший на предводителя эльгяр на одной из важнейших застав Пограничья – последней преграде на пути к замку. Тулли и внешне, и по выполняемым обязанностям больше напоминал гостеприимного хозяина харчевни, который искренне рад любому гостю – кроме непрошеного. Через его заставу проходили почти все отряды вабонов, отправлявшиеся на службу в Пограничье или возвращающиеся к положенному сроку домой. Вероятно, они будут чуть ли не первыми, кто за все эти годы вернется раньше срока. Если, конечно, им вообще удастся вернуться.
Во главе их отряда снова хромал Фейли. Похоже, остальные не имели ничего против его хромоты, как бы сильно она ни сдерживала их продвижение. Все как будто, не сговариваясь, сошлись на том, что самая быстрая дорога не есть самая правильная и безопасная. Лучше потерять день в укрытии, чем жизнь – на свободе, гласила одна из нелюбимых пословиц вабонов. Раньше Хейзиту она тоже представлялась слишком обидной, но теперь он не мог не отметить заключенной в ней мудрости. Интересно только, кто и когда ее выдумал, если вабонам отродясь не приходилось ни от кого прятаться?
Замыкал вереницу беглецов Исли, бесконечно потеющий от ходьбы, волнения и подпрыгивающей на плече дубинки. По-видимому, он потел, даже когда стоял на месте. Оглядываясь на него, Хейзит прикидывал, сколько подобный гость мог бы съесть в таверне «У Старого Замка». Одним рябчиком мать едва бы отделалась.
Мадлох то и дело пытался заговорить, однако, шедший за ним Фокдан молча толкал его в спину и тихо шикал. Мадлох сердито отмахивался и тыкал пальцем в небо. Вероятно, он хотел дать понять, что среди бела дня шеважа можно не опасаться. Хорошо бы он оказался прав. Но и предосторожности Фокдана не помешают.
Фейли поднял руку.
Все дружно присели