стал затягиваться. Она бросилась было обратно, да поздно.
Комнатка напоминала по форме бочонок, стены которого были, похоже, обшиты сосновой корой. Нет. Стены выглядели так, словно сосну вывернули корой внутрь. Кое-где можно было заметить белый мох. Пахло сырой землёй…
Марьянку толкнуло, будто тоже вывернуло наружу, и перед ней появилась навка, невея, навь – нежить. Покойница, что бродит по земле, не в силах покинуть этот мир. Ни жива ни мертва. Такие силу у людей воруют, вселяясь в чужие тела и проживая кусочек чужой жизни. Но с Марьяной не повезло навке – не на ту напала!
– И кто ж ты такая будешь? Супротив навьи пошла?
– Да так. Тебе какое дело?
– Сразу не поняла, что за дух от тебя идёт, а сейчас вижу – ведьма ты!
– А если и ведьма? То что?
– Не Зосимы ли ты дочь? Здесь только Зосима мне противилась. Будешь подчиняться, мы вместе такое можем устроить!
– Не дочь. Правнучка я Зосимы. Но устраивать, извиняюсь, ничего не хочу. Отпусти меня. Где тут выход? Со мной тебе всё равно ничего не светит.
– Светит, не светит… Теперь тебе до следующего полнолуния здесь куковать. Я только в следующем месяце могу кого-то прибрать взамен тебя. Попалась же… нечистая сила. Теперь в этой конуре сидеть придётся…
– Может, отпустишь? А то колдовать начну.
– Ну, колдуй.
Конечно, ничего у Марьяны не получилось.
– А знаешь что? Хочешь провести время с комфортом?
Марьяна даже реагировать не собиралась. Знала она, что сделки с нежитью ни к чему хорошему не приводят.
Марьяну слегка подташнивало: от навьи пахло тленом и разложением. И вообще, кажется, у неё начиналась клаустрофобия. Раньше она даже не подозревала, что это такое. Но здесь всё было опасно пугающим.
– Если позволишь, мы можем тут всё устроить по-человечески. Две комнаты, кухня, зал, туалет и так далее, и тому подобное…
– Как это?
– Я умею. А тебя бабка не научила? Ведьмы должны такое уметь. Это колдовство средней руки. Не велико-то дело. И будем мы с тобой жить поживать…
И так она нажим поставила на – ить да на – ать, что Марьянке прям не по себе стало.
– И привыкать не хочу. Выпусти. Дела у меня.
– Выпусти… дела… теперь все твои дела – мои дела. Или вместе или…
– Что или? Рассказывай!
– Сама я уйти не могу. Только если меня заберёт кто. Или помрёт… Видишь сума?
Исподволь посмотрела она на Марьяну и продолжила:
– Так это не сума. Это букетик с моей могилки.
Пригляделась Марьяна: и правда, букетик. Засохший. Уже и на букет не похож, но всё ещё существует. На колдовстве держится.
– Кто у меня сам этот букет возьмет из рук, тот и станет о моей душеньке заботиться. Носить меня в себе. Лелеять.
– А другого решения нет?
– Можешь силой выгнать. Да как, ты же не знаешь! – пожала плечами навьи кокетливо до жути.
Марьянка примолкла и стала думать. Но все мысли – мимо.