спросил Тристан.
Госпожа Капир смотрела рассеянным взглядом куда-то вдаль, прикусив губу, а затем расплакалась, прислонившись к плечу моего друга.
Мы провели ее в дом.
– Что случилось? Расскажите, молю вас. Я сделаю все возможное, чтобы помочь, – искренне сказал я.
Госпожа Капир долго молчала, лишь изредка утирая текущие по щекам слезы, и наконец сказала нетвердым голосом:
– Мой муж сильно болен. Врачи говорят, что он не переживет сегодняшнюю ночь. Я прошу прощения, но у меня есть к вам просьба, именно поэтому я не отправила вам письмо об отмене сегодняшнего вечера.
– Не извиняйтесь! Мы сделаем все, что в наших силах. Мадам, вам стоит только попросить.
Я был готов сделать для госпожи Капир все, чтобы хоть как-то отплатить ей за всю доброту и внимание ко мне.
Госпожа Капир, с трудом подбирая слова, ответила:
– Он хочет послушать…
– Какую-то определенную музыку?
– Хочет перед смертью еще раз услышать его игру… Игру Антонио Баэля.
Теперь все понятно.
Мы с Тристаном переглянулись. Похоже, новость о возвращении Баэля затмила собой новость о конце света. По крайней мере, для маркиза Капира.
– Не плачьте, я приведу его, и как можно скорее.
– О, Тристан! Я вам так благодарна…
Движимый внезапным импульсом, я схватил друга за руку.
– Стой, пойду я.
Тристан заметно удивился, но кивнул в знак согласия. Я тут же бросился стрелой наружу и, не помня себя, помчался по аллее, обрамленной высокими тополями.
Зачем я остановил Тристана? Хотел убедиться, что после нашей беседы про Лес Баэль стал считать меня другом? Или, может, я просто не представлял, как успокоить рыдающую госпожу Капир, оставшись с ней наедине? Единственное, в чем я был уверен в тот момент: у меня получится уговорить Баэля.
На площади Монд я поймал первый попавшийся экипаж. К счастью, адрес Баэля был мне известен, несмотря на то что в гостях у него я так и не побывал. Спустя несколько минут я уже стучал в дверь его дома.
– Баэль! Это я, Коя!
Дверь он открыл почти сразу и хмуро уставился на меня.
– С чем пожаловал?
Я попытался объяснить ему ситуацию, но вышло довольно сумбурно.
– Госпожа Капир… То есть ее муж, маркиз, при смерти. Но он хотел бы напоследок услышать твою игру. Пойдем со мной, умоляю.
Я был уверен, что он согласится. Разве можно отказать умирающему в последнем желании? На его месте я не раздумывал бы ни секунды, тронутый такой просьбой.
Однако холодное лицо Баэля не дрогнуло. Мое воодушевление тут же сошло на нет, и я вдруг осознал, что совершил ужасную ошибку.
– Все аристократы считают музыкантов кем-то вроде своих слуг, которые должны бежать по первому их зову?
Услышав в его голосе презрение, я понял, что совсем не подумал, как Баэль воспримет просьбу госпожи Капир. Он ведь даже незнаком ни с маркизом, ни с его супругой.
– Это не так! Он умирает, понимаешь? Твоя игра может облегчить его страда…
– Мне все равно, умирает он