имя было известно, он подумал, что от него хотят избавиться, чтобы предать забвению последние совершенные им злодеяния и спасти от нового позора его семью. Как и все люди, подобные ему, этот человек был столь же труслив, сколь и свиреп. Полагая, что его последний час пробил, он задрожал с головы до ног и крикнул:
– Пощадите!..
– Нет для вас пощады, – сказал Родольф. – Если вас не пристрелят здесь, эшафота вам не миновать…
– Я предпочитаю эшафот… Я проживу, по крайней мере, еще два или три месяца… Не все ли вам равно, раз я буду наказан? Пощадите меня! Пощадите!
– Но подумайте, ваша жена… ваш сын… носят ваше имя…
– Мое имя уже давно обесчещено… Прожить хотя бы еще неделю… Пощадите!..
– У него нет даже того презрения к жизни, какое встречается у крупных злодеев! – сказал с отвращением Родольф.
– К тому же такая самовольная расправа запрещена законом, – уверенно проговорил Грамотей.
– Законом! – вскричал Родольф. – Законом!.. И вы смеете ссылаться на закон, вы, который уже двадцать лет живете с оружием в руках, открыто восставая против общества?..
Не отвечая, злодей опустил голову.
– Оставьте мне жизнь, хотя бы из жалости! – проговорил он наконец униженно.
– Вы скажете, где находится ваш сын?
– Да… да… Я скажу вам все, что знаю.
– Вы скажете мне, кто родители этой девушки, детство которой было искалечено Сычихой?
– В моем бумажнике имеются документы, которые наведут вас на их следы.
– Где ваш сын?
– Вы не отнимете у меня жизни?
– Прежде всего признайтесь…
– Видите ли, когда вы узнаете… – нерешительно проговорил Грамотей.
– Ты убил его?
– Нет… нет… Я поручил сына одному из моих сообщников, которому удалось бежать, когда я был арестован.
– Что же он сделал с ним?
– Он воспитал его; дал ему знания, необходимые для коммерции, чтобы мы могли воспользоваться… Но я скажу вам всю правду только в том случае, если вы пообещаете не убивать меня.
– И ты еще ставишь условия, мерзавец!
– Нет, нет! Пожалейте меня; прикажите арестовать лишь за сегодняшнее преступление; не говорите о другом. Дайте мне возможность спасти свою голову.
– Итак, ты хочешь жить?
– О да, да! Никогда не знаешь, что может случиться, – невольно вырвалось у злодея.
Он уже думал о возможности нового побега.
– Ты хочешь жить, жить во что бы то ни стало…
– Да, жить… Пусть даже в цепях! Хотя бы еще месяц, неделю… О, только бы не умереть сию минуту…
– Признайся во всех своих преступлениях, и ты будешь жить.
– Буду жить! Правда, правда? Буду жить?
– Послушай, из жалости к твоей жене, к твоему сыну я дам тебе совет: согласись умереть сегодня…
– О нет, нет, вы отказываетесь от своего обещания, не убивайте меня, жизнь, самая мерзкая, самая ужасная, ничто по сравнению со смертью.
– Ты