отраженьи.
А сейчас ты на краю,
Над тобой сгустились тени.
Долго ждет тебя любовь
В царстве тьмы и в царстве света.
Нужно вспомнить лишь об этом…
Ты умрешь. Воскреснешь вновь.
Эти строчки прозвучали так, словно их прочитал кто-то, находящийся очень далеко. Гораздо дальше, чем этот сиреневый куст. Неприятные стихи несомненно имели к нему, Косте, прямое отношение. Вот кому это адресовано: «Ты умрешь»?! Да и все остальное содержание не радует – про сгустившиеся тени и чужую тропу… Постой! Может, мальчик и правда болен? Может, сумасшедший? От этого стало легче. Чужое безумие всегда действует успокаивающе – к нам это не относится, мы в своем уме. Ну да, например, как понять вот эти странные слова:
«Вы все сами знаете, но забыли… Как только вспомните кто она, будете спасены».
Явно помешан на мистике, нужно с родителями поговорить! Пришел, принес свечку, выманил в сад… Ничего необъяснимого. Костя вдохнул поглубже, пошевелили плечами, это взбодрило.
Но тут ветер прошелся по темным листьям, они зашуршали, закрутились и сникли. Расплылась непонятным пятном серебристая крыша дачи; то, что было сараем, завалилось вбок. Все сдвинулось с четкого ракурса, стало отмываться, как акварель, опущенная в воду. Саша, видимый темным силуэтом, вдруг побледнел, делаясь прозрачным, а потом и вовсе исчез. Видение пропало, а голос остался:
– Вспоминайте! Это важно! Мама просила Вам помочь, Константин Алексеич!
– Мама просила!!! – крик стал громче, зазвучал очень реально:
– Константин Алексеич!!!! Ну, просыпайтесь же. Вас никак не разбудить!
Теперь это точно Сашин голос: звонкий и отчаянно настойчивый… Похоже, мальчик звал уже давно. И стучал в окно – вежливо, но требовательно. Костя открыл глаза и тут же яркий солнечный свет ударил по зрачкам, пришлось зажмуриться, натянуть на лицо одеяло. Утро, давно уже утро, и он все безнадежно проспал! Конечно… Это был сон. Просто дурной сон, навеянный тревожными мыслями, порожденный разгулявшимся воображением. Какое счастье: только сон.
Вскочив, сразу захромал. Ногу отлежал… Значит, лег неудобно, кровообращение нарушилось, оттого и сны…
Костя внимательно взглянул на Сашу, которому открывал дверь, впуская внутрь. Невольно прокрутил в голове сновидение – как они вдвоем куда-то ходили и о чем-то разговаривали. Как будто бы речь шла о женщине… Да! Ее нужно вспомнить. Все женщины, которых он мог вспомнить в данный момент, не подходили. Она была чем-то отлична от них, как если была бы, скажем, статуей в саду… живая, но не совсем. Что-то бродило в наполовину проснувшемся сознании, как тени рыб под мостом… Ухватить никакой возможности, а руки прямо-таки чешутся.
Он четко помнил только отворяющуюся дверь, силуэт молодого человека, идущего вглубь сада и, еще, птицу помнил: она была внутри елки и оттуда выдавала необычные рулады. Дальше все тонуло в тумане, обрезки сна плавали в сознании, словно яблоки в компоте, но цельной картины не получалось…
Да,