рисунков, смахивающих на шаржи. Но это было так, несерьезно… Хотелось написать настоящий портрет – а Костик это мог, будучи мальчиком одаренным и старательным. Однако, к сожалению, затея не удалась, для портрета нужно было сидеть и позировать, «выдавая образ» хотя бы часа три! Михаила это смешило: он всегда был непоседой. Несерьезность «натуры» отвлекала будущего портретиста от соображений – как лучше посадить, куда поставить свет. От друга исходили неуместные предложения выпить по рюмке чаю, его поражали внезапные приступы воспоминаний о совместных детских подвигах и все это безобразие изливалась из Мишки как кипящая каша из кастрюли. Он менял свое положение в пространстве, чесался, чихал и хотел посмотреть «что получается».
– Ну тебя, Мишель! А что путевого может получиться?! – сердился одуревший Костя, вытирая подсобной ветошью лоб. – У меня уже голова наперекосяк пошла.
– Не обижайся, друг… – отвечал, пряча ехидную улыбочку, Миша. – Ну не могу я два часа, как придурок, в одну точку пялиться!!! Лучше послушай математический анекдот:
– Высшая математика помогла мне только один раз: когда ключи от квартиры в унитаз уронил, я интеграл из проволоки сделал!
Вместе с ними училась тихоня-отличница Оля Трубникова. Девочка дружила и с Мишей, и с Костей, соединяя этих крайне непохожих приятелей в забавную школьную компанию, существующую не по законам взрослого «треугольника», а по законам школьной «троицы». Что и говорить – нравилась Оля обоим приятелям, но Костя проявлял к подруге больше внимания, по крайней мере, явно видимого.
Оленька тогда отличалась изящной худобой подростка: острые ключицы, угловатые коленки, тонкая шейка. Пугливый олененок, вышедший на тропу жизни! Девочку даже не приняли в балетную студию из-за робости – переволновалась и «зажалась» – как сказала преподавательница. «Не перспективна» – добавила балетная дива, попытавшись сложить ее пополам. Оля с грустью посмотрела на розовые в полоску носочки, до которых, несмотря на все усилия воздушной дивы с железной хваткой, не смогла дотянуться, и молча ушла. Однако, олененок оказался несгибаемым не только физически, но и морально: Оленька стала учиться играть на скрипке в музыкальной школе, куда ее охотно взяли – «прекрасный слух!» Видимо, душа все же продолжала просить чего-то неземного и труднодостижимого.
Костя, в душе благоговевший перед любым музыкальным инструментом, включая барабан, звал Олю «пиликалкой», а Мишка «скрипучкой» – как видно, для сокрытия истинных чувств. А, может, и просто – из мальчишеской вредности.
В последнем, выпускном классе, Костя окончательно вырвался вперед в смысле проявления чувств – стал проводить с Олей гораздо больше времени, чем Миша, по уши увязший в дебрях высшей математики. Троица «перекосилась», превратившись в разносторонний треугольник.
Долгие провожания до дома, цветные тени от зимних фонарей, лежащие на белом