иногда смотрю на фотографии, где я совсем маленький. Эти чистые глаза смотрят в камеру. В них нет ни злости, ни страха, ни боли. Они чистые настолько, насколько только возможно для ребенка двенадцати лет. Я представляю, как перевоплощаюсь в другого человека и подхожу к этому мальчугану двенадцати лет. Я подхожу к нему и рассказываю ему историю про него самого. Про него самого через несколько лет. Я говорю без обиняков, прямо и беспощадно. У него бегут слезы, и сам он убегает от меня в темноту, в которой ищет спасения от своего мрачного будущего.
Полина считала, что переезд спасет меня от моей проблемы. Спасет от тоски по родителям. Спасет от себя самого. Она считала, что смена обстановки не повредит. Что переезд поможет мне простить себя. Поможет забыть все, что я творил весь год после их смерти. К тому же у нее и без меня было в планах переехать, потому что она упорно готовилась к поступлению в университет.
Ирония в том, что мне стало лучше уже в первые полгода наших отношений. Мне не нужен был никакой переезд. Мне была нужна только она. Моя Поля. Но она хотела высшее образование, а я хотел всегда быть рядом с ней. Поэтому поступление в универ в тот год стало большой целью и для меня.
Эта смена обстановки. Она все испортила.
Наш переезд в большой город ознаменовался жутким похмельем на следующее утро. И на все следующие утра в течение первого месяца проживания на новом месте. Не знаю, как мы вообще сохранили желание поступить в университет после такой разгульной жизни, в которую окунулись. Крутые вечеринки в подпольных клубах, где лица людей разрисованы блестящими полосками. Случайные встречи и разговоры ни о чем. Стоит кому-то рассказать, что ты мечтаешь стать писателем, как твоя собеседница с поддельным чувством прекрасного начинает читать стихотворение. На половине чтения она заглядывает в телефон, потому что вторую часть знает хуже. Ее подруга с тупой улыбкой смотрит на нее, зная, что не сможет даже так. Ты смотришь на них обеих с полным равнодушием, вспоминая, где оставил свою девушку.
Беспорядочное движение пьяных, обкуренных, нанюханных, обколотых. Посреди громкой музыки ты успеваешь увидеть несколько встревоженных чем-то лиц. Они что-то активно выясняют между собой. Ты улыбаешься этой потасовке. Тебе хорошо, и ты не можешь понять, почему все не могут жить в мире друг с другом. Кого-то рвет, кто-то одиноко стоит у стены, кто-то танцует танец, которому еще не придумали название, кто-то снимает все это на телефон, чтобы утром посмотреть и захотеть еще.
Однажды ты немного перебираешь с текилой, и пока твоя девушка на свежем воздухе выкуривает сигарету с сюрпризом, ты приходишь в себя на танцполе. Перед тобой извивается чья-то девушка. Ты уверен, что она чья-то, ты видел, как она целовалась с каким-то парнем на улице. Но может быть, это был такой же случайный парень, как и ты сейчас. А может, ты и был тем парнем. Она извивается перед тобой, позволяя у всех на глазах задрать ей юбку и провести рукой по ногам, обтянутым возбуждающим капроном. Твои руки двигаются все выше, пока не достигают края клетчатой юбки. Они