но мне хотелось копнуть глубже в историю с поцелуями.
– Слушай, – начала я издалека. – А у тебя есть парень? Ты вроде бы встречалась с каким-то испанцем, но у вас ничего не получилось. Уже прошло больше полугода.
Лили скорчила кислую мину.
– Ты как? Все еще скучаешь по нему?
– Я думаю, сейчас у меня нет парня, – ответила Лилиан нейтральным тоном, собирая завитые волосы в хвост.
– Думаешь? Или он есть, но ты что-то скрываешь от своей дорогой соседки?
Я решила, что Лили почти клюнула на мою уловку, и уже приготовилась узнать всю подноготную, но ответа так и не получила.
– О, такси приехало, побежали! – Лили резко встала с дивана и ринулась к двери.
Я бросилась за ней, хотя в том не было никакой необходимости. Видимо, Лилиан сорвалась с места вовсе не потому, что боялась опоздать: она убегала от надобности отвечать на мои вопросы.
Накинув верхнюю одежду, мы вышли из комнаты и быстро зашагали по коридору. И вдруг я услышала треск рвущейся материи. Капроновые колготки зацепились за что-то, и теперь на икре сзади зияла большая дыра, обнажающая голую кожу.
– Черт! – выругалась я, представляя, как ужасно выгляжу в целом. Времени, чтобы сменить колготки, не было, и я была вынуждена оставить все как есть.
Защита проходила на удивление быстро. Каждый студент вставал за кафедру и рассказывал о своих исследованиях, после чего члены комиссии задавали вопросы. Если ты действительно готовился и разбирался в научной теме, тебе явно ничего не грозило.
Мне же лишь хотелось, чтобы члены комиссии не приняли меня за сумасшедшую, увидев в юбке с голыми ногами, хотя на улице было девять градусов тепла. Колготки я сняла прямо в такси, при этом ощущала на себе смущенный взгляд водителя, который не привык к таким шоу в салоне автомобиля.
Всего на выступление давалось пять-десять минут. Лилиан и Макото уже отмучались. Когда настала моя очередь, волнение отступило. В конце концов, исследованию «Роль гейш в современном мире» я посвятила два плодотворных года, а тема была мне по-настоящему интересна.
Возможно, это и есть та часть древней культуры, погрузившись в которую тебе не захочется возвращаться в настоящее. Тот самый камешек посередине пруда в японском саду, на которой садилась цапля, отделяя себя от всего постороннего.
Мир настоящих гейш был именно таким: отстраненным, холодным, но манящим.
Когда мои десять минут истекли, а на экране проектора вывели последний слайд презентации, я выдохнула. В дальнем конце аудитории я увидела Сэкигути-сана: он слушал мое выступление, не забывая делать заметки в блокноте.
– Спасибо, – поблагодарил меня председатель комиссии. – У меня к вам только один вопрос. Как вы знаете, в Токио немало кварталов, где можно встретить гейш из разных домов ханамати. Можно ли считать, что вы воспользовались эмпирическим методом исследования и проводили самостоятельные наблюдения, изучая их образ жизни с точки зрения современности?
– Да, – лихо соврала я.
Эмпирический