чего не понял даже он сам, но в ее взгляде – обыкновенно таком хитром, ленивом и наглом – он в первый и последний раз заметил надежду. И надеялась Калиста на него. Должно быть, она верила, что ему хватит сил на то, на что не хватило смелости у Тейвона – отказаться. Попробовать найти другой выход.
Что-то, наверное к счастью, успело стереться из памяти с тех пор – Джеррет не помнил, что говорил Геллиус с советниками, о чем тарахтел сам Лукеллес и долго ли они тогда просидели. Он лишь помнил, что Калиста все время молчала, изредка поднимая глаза на слабака-братца, и что он сам тогда, тоже непривычно молчаливый, сказал:
– Я желаю тебе счастья.
И от лица главы правящего Дома подписал согласие на их с Лукеллесом брак.
– Я не стану тебе помогать, – Голос Калисты вырвал его из воспоминаний, – Уходи.
– Калиста, – Вновь начал близкий к отчаянию Джеррет, – Твой муж сотрудничает с Зиеконом. Я должен сказать об этом Реморе. Мне не с кем отправить отсюда письмо Эйдену, пойми же ты!
Сестрица казалась невозмутимой, словно статуя.
– Как трогательно… Даже не знала, что ты умеешь так говорить!
С тем же успехом Джеррет мог биться головой о стену. Он смотрел на Калисту и видел в ее глазах лишь пустоту и насмешку.
– Ты… ты что, с ним заодно!? – Выпалил адмирал, вновь хватая сестрицу за запястье.
Калиста поморщилась, словно от удара, и отпрянула, прислонившись к стене.
– Что у тебя с рукой? – Подозрительно нахмурился Джеррет, вцепившись ей в локоть.
Сестрица вновь попыталась вырваться, но адмирал оказался быстрее – он уже поднял шелковый рукав платья, чтобы увидеть на тонкой коже целый набор синяков – больших и маленьких, фиолетовых, густо-синих и уже позеленевших. Кое-где виднелись даже ссадины с запекшейся кровью.
Он не стал требовать осмотреть вторую руку – и без нее все было понятно. Джеррет поднял глаза на лицо Калисты, в ее глазах застыли слезы, на губах – что-то, что она так и не осмелилась сказать.
– Ты едешь в Анкален, – Опуская ее рукав, выдохнул Джеррет, – А эту мразь я порежу на куски!
На гнев уже не было сил – он просто был готов на все, чтобы уничтожить эту свинью, заставить его почувствовать себя в сотни, тысячи раз хуже, чем чувствовала себя Калиста, пока он нее бил.
– Ты что, совсем идиот!? – Прорычала она, – Я останусь здесь. А ты будешь молчать.
– Ты… защищаешь его? – Недоумевал Джеррет.
– Я спасаю Кирацию. Снова. На этот раз от твоего самодурства. Как ты собираешься оправдывать убийство главы торговой гильдии!?
Джеррет потупил голову, ненавидя самого себя за тот день, когда он проявил слабость и отдал Калисту на растерзание этому уроду.
– Забудь обо всем, что здесь увидел. Я разберусь с этим сама, – Чеканила слова Калиста, – Твое место – на войне, так езжай туда и не лезь!
– Калиста…
– Заткнись! – Сверкнула глазами она, – Я тебя ненавижу. Ничуть не меньше, чем его. И я не нуждаюсь