Может быть, Книга сумеет объяснить. Могу только сказать, что мне потребовалось немало времени, чтобы научиться слышать природные вещи сквозь весь тот шум, который производят искусственные.
Хотя на самом деле не знаю, это я научился настраиваться на определенные голоса, или это вещи научились самовыражаться так, чтобы я смог их услышать. Вероятно, и то, и другое. Наверное, это было взаимное обучение. И оно заняло некоторое время. Первые несколько месяцев голоса то появлялись, то исчезали, и я мог целыми неделями их не слышать. Может быть, они просто разочаровывались, отказывались от дальнейших попыток и уходили от меня, но потом всегда возвращались. Как раз в тот момент, когда я начинал забывать о них и думал, что вроде бы вновь становлюсь нормальным, вдруг какой-нибудь степлер или лоток для льда отпускал замечание, а другой откликался, и все опять начинали болтать. У каждого оказывалось свое мнение. У каждого было что рассказать.
Я много думал об этих голосах, с тех пор как начал их слышать, я разговаривал об этом с терапевтами и школьными психологами, потом обсуждал в больнице. Я ещё доберусь до всего этого – или пусть Книга рассказывает, раз уж взялась. Но чтобы вы знали: я не против. Я привык, что меня обсуждают, и не возражаю, если только это не кучка тупых врачей, пытающихся понять, как меня вылечить. Так даже лучше, потому что некоторые части этой истории, например как встретились мама и папа, произошли до моего рождения или когда я был слишком маленьким и не помню, а есть и такие, которые не хочется вспоминать. Так что меня вполне устроит, если большую часть истории расскажет Книга. В принципе, я думаю, это честная и довольно надежная книга, и она не возражает, что я иногда вмешиваюсь и перебиваю ее, чтобы высказать свое мнение.
Потому что знаете что? Я на самом деле хочу, чтобы вы поняли: я очень серьезно размышлял обо всем, что со мной случилось, – и не списывали меня сразу со счета, как обычного сумасшедшего, который вообразил себя типа послом мира вещей. Не считаю я себя каким-то там избранным, дело не в этом. Не так уж хочется мне быть официальным представителем какого-нибудь гребаного тостера, что бы он там о себе ни воображал.
Книга
Требуется немалое мужество, чтобы доверить книге свою историю, так что спасибо тебе за это. Верить вообще трудно, тем более верить в собственную книгу. Но ты, Бенни, никогда не отрекался от нас, даже если это тебе нелегко давалось. А сдаться, уйти – это самое простое, и такие моменты бывали, не правда ли? Да и будут еще, не сомневайся.
Но пока просто двинемся дальше.
Различие, которое Бенни проводит между голосами Созданных и Несозданных Вещей, уместно, и раз уж он упомянул об этом, видимо, самое время кое-что объяснить. Противоречия между искусственными вещами и теми, которые за неимением более подходящего слова действительно можно называть «природными», уходят в глубину веков, они такие же старые, как сам язык.
В начале, до появления Жизни, когда весь мир был миром