у детей, если кто-то из их родителей страдает серьезными психическими заболеваниями. Возможно, имеет смысл навести справки на эту тему. Доктор положила подбородок на пальцы, дожидаясь, пока женщина возьмет себя в руки.
– Просто я не очень хорошо разбираюсь в компьютерах и всех технологиях…
Доктор Мелани опустила руки.
– Это, должно быть, очень трудно, – сказала она, наклоняясь вперед. – Миссис Оу, мне бы хотелось знать, были ли в вашей семье или…
– Я сама виновата, потому что он предупреждал меня несколько месяцев назад, что есть такие сигналы, а я по глупости думала, что все как-нибудь обойдется…
Доктор Мелани посмотрела на часы. Время приема истекло, и скоро должен был появиться следующий пациент.
– Итак, – сказала она. – Относительно Бенни. Я хотела бы поместить его в отделение детской психиатрии в Детской больнице, чтобы мы могли наблюдать его, когда начнем прием нового лекарства. Может быть, на неделю или около того. Как вы думаете? Тогда и у вас появилось бы время, чтобы решить какие-то проблемы…
Тогда Аннабель посмотрела на доктора.
– Я остаюсь без льгот, – прошептала она. – Наша медицинская страховка. Я не знаю, покроет ли она…
Аннабель поняла, что придется клянчить. Придя с Бенни домой, она отослала сына в его комнату, а сама села за рабочий стол и позвонила начальнику. Она рассказала о своей ситуации и умоляла хотя бы дать шанс повысить квалификацию, предоставить ей возможность работать с печатной продукцией, пока она ещё есть, но потом дать ей радио и телевидение. Ведь аудио и видео сейчас уже не так сложно, когда на смену старому оборудованию: всем этим дубляжным колодам, мониторам и приемникам – пришли компьютеры и программное обеспечение. Фактически, это было бы просто расширением ее профессиональных возможностей; в конце концов, напомнила она начальнику, у нее есть основы библиотековедческого образования, которых не было ни у кого в офисе – когда у них ещё был офис. На самом деле, сказала она, во многих отношениях она гораздо более квалифицирована, чем многие ее коллеги-мужчины, и единственной причиной, по которой она застряла в отделе печати, было то, что она женщина. Это ведь явный случай гендерной дискриминации, дремучей сексистской политики, низводившей женщин до газетно-журнального бумажного гетто, в то время как мужчин нанимали в более «технологичные» отделы аудио- и видеотехники. Компьютеры уравняли шансы, сказала она. Цифровые технологии сделали старые различия бессмысленными, и вообще нет никаких причин, по которым женщины не могли бы выполнять технологически сложную работу. Прозвище «леди-ножницы» само по себе сексистское и оскорбительное, сказала Аннабель, и хоть она далека от того, чтобы обвинять кого-то в дискриминации или домогательствах, но она и другие женщины, ее коллеги по отделу печати, всегда получали более низкую зарплату, чем парни, так называемые специалисты по поиску и всякие информационные аналитики, а женщинам в компании никогда не предоставляли равных возможностей продвинуться, и вообще,