позвал он, но затем понял, что я уже встала.
Оставив дверь открытой, брат ждал меня в коридоре.
– Ему стало хуже, – тихо проговорил Хэннон, когда я вышла к нему. – Он долго не протянет.
– Он продержался с болезнью дольше, чем кто-либо другой. И он еще поживет. Недавно я внесла изменения в рецепт. Все будет хорошо.
Я хотела зайти в спальню отца, расположенную рядом с моей, но брат остановил меня, положив руку мне на плечо.
– Его дни сочтены, Финли. Как долго это может продолжаться? Он страдает. Дети смотрят, как он страдает.
– Это только потому, что у нас остались жухлые листья эверласса. Как только наступит весна, все станет лучше, Хэннон, вот увидишь. Я найду для него лекарство. Он не присоединится к бабуле и маме в потустороннем мире. Нет. Я найду лекарство. Я обязательно это сделаю.
– Единственное лекарство – это снять проклятие, и никто не знает, как это сделать.
– Кто-то да знает, – тихо возразила я, открывая дверь спальни отца. – Кто-то в этом разрушенном богиней королевстве знает, как снять это проклятие. Я найду этого человека и вытрясу из него правду.
На столе у двери мерцала свеча в подсвечнике. Я подняла ее, заслонила пламя от сквозняков ладонью и поспешила к отцу. Два стула неизменно стояли по обе стороны его кровати. Раньше мы садились на них, собираясь вокруг отца, когда он приходил в сознание. В последнее время, однако, кто-то из нас лишь оставался дежурить на стуле возле кровати, с тревогой наблюдая, как отец цепляется за жизнь.
Морщинистое лицо моего отца в свете свечей казалось пепельно-серым. Его веки дрожали, как будто он не мог очнуться от кошмара.
Полагаю, так оно и было. Мы все не могли очнуться от кошмара. Все королевство. Наш безумный король использовал хитрую магию короля демонов, чтобы свести личные счеты, а мы все страдали от последствий. Все, кроме него, нашего короля. Он умер и оставил нас гнить. Какой молодец. Нам так и не сообщили, от чего король умер, но я надеялась, что его убила гангрена члена.
Я поставила свечу на прикроватный столик и направилась к камину, расположенному в другом конце комнаты. Угли вспыхнули малиновым, затем почернели, но дали достаточно тепла, чтобы нагреть чайник с водой. Горячая вода могла понадобиться нам в любую секунду. Учитывая, что проклятие лишило нас современных удобств, таких как электричество и водопровод, почти погрузив нас обратно в средневековье, приходилось обходиться подручными средствами.
– Дэш говорит, что у нас почти не осталось пригодных листьев, а твой новый посев еще не созрел, – сказал Хэннон.
– Я не сажала… Не бери в голову. – Я не стала утруждать себя объяснением того, что эверласс естественным образом обновляется каждый год, если обеспечить его хорошей почвой и тщательным уходом. Хэннон плохо разбирался в садоводстве. – Дэшу нужно поменьше болтать.
Одиннадцатилетний Дэш был самым младшим из нас и обычно больше вертелся, чем слушал… Похоже, за исключением тех случаев, когда я бормотала себе под