была убита вскоре после гибели безумного короля, но эверласс не пострадал. Нам оставалось лишь научиться его использовать.
Я всегда считала это романтичным. Без присутствия драконов эверласс не пророс бы из почвы. Казалось, защитная магия драконов пропитала всю землю, по которой мы ходили, и придала эверлассу смелости совершить рывок.
Это растение было царственным. Царственным – что означало невероятно капризным и сложным в использовании. Если действовать слишком грубо или поторопиться, растение усыхало и теряло целебную силу. Оно требовало к себе сосредоточенного и пристального внимания, если не любви.
И я искренне его любила. Почему нет? Эверласс спасал мою деревню.
Я отделяла только самые крупные и здоровые листья, стараясь не повредить коробочки с семенами, которые обеспечат новую жизнь, когда придет время. Попутно я обрезала все засохшие или увядающие листья, которых было очень мало.
Я засунула добычу в сумку, стараясь не набивать ее слишком плотно. Не стоило укладывать их в кучку так скоро после сбора. Листья лучше сохраняли целебные свойства, когда у них оставалось пространство для дыхания, как и у самих растений. Если бы мне не нужно было беспокоиться о том, что за мной погонятся, нападут и съедят, я бы принесла листья домой на большом подносе, и ни один из них не коснулся бы своего соседа.
Наполнив сумку, я выпрямилась и окинула взглядом поле, задаваясь вопросом, пробирались ли сюда другие люди, чтобы собрать эверласс. Я никогда не встречала здесь другого человека, но растения были должным образом подрезаны и ухожены. Это указывало на визиты заботливых, опытных в садоводстве людей, вероятно, из других деревень. Я видела, что стало с растениями в огородах моих соседей, которые не ухаживали за грядками. Они разрослись и одичали.
Выходит, я не единственная окружала эверласс любовью. Неудивительно, но все же это согрело мое сердце. Я надеялась, что в других деревнях дела обстоят хотя бы так же хорошо, как у нас.
Крик совы вывел меня из задумчивости. Я ущипнула себя за лицо, прислушиваясь к звуку. Он прозвучал в стороне, достаточно близко. Само по себе это не было поразительно – в крике слышалось раздражение, но сова могла просто злиться на своего самца или другую птицу. Возможно, она заметила мелкую живность, пробирающуюся по земле, или что-то в этом роде, не знаю. Я не была экспертом по поведению сов. Но что меня поразило, так это то, что я впервые услышала такую сову в Запретном Лесу.
Дрожащая береза, а теперь сова. Что тут происходит сегодня?
Что бы это ни было, мне это не нравилось.
«А теперь потише, народ. Если мы будем как мышки, никто нас не тронет».
Я развернулась на месте и рванула обратно, все еще осторожно пробираясь между растениями, но делая это так быстро, как только могла.
Тихое пыхтение привлекло мое внимание и заставило похолодеть от страха. Инстинкт самосохранения едва не заставил меня поддернуть штаны и помчаться через лес, как какой-нибудь гоблин.
Это пыхтело