уверена, что ее еще не выгнали взашей просто потому, что все были слишком заняты и пока не успели понять, какое она ничтожество.
И после всего этого приходилось возвращаться домой и непременно сталкиваться с матерью, которая от обиды вообще перестала разговаривать с Бетт – даже в те дни, когда дочь по ее же требованию отдавала ей свое жалованье из Блетчли-Парка до последнего пенса.
– Ты не представляешь себе, что ты с ней делаешь, – упрекнул ее вчера отец, горестно качая головой.
Озла и Маб обходили Бетт стороной. Бетт стыдно было вспомнить, как она на них тогда шипела, но она ни о чем не жалела. Озле не следовало вмешиваться. Бетт Финч совершенно точно не место в БП.
«Надо положить этому конец, – подумала Бетт. – Завтра же». Три недели назад она и помыслить бы не могла, чтобы решительно подойти к внушительному, разукрашенному, будто рождественский пирог, фасаду особняка, открыть дверь и подать бумагу на увольнение, но теперь знала, что уж на это ей хватит смелости.
Сейчас в Коттедже Бетт застала всего несколько девушек – большинство работали днем, как и сам Дилли. Бетт сняла кофту и опустилась на свой стул, глядя на кучу бумаг на столе.
– Дело в том, что в устройстве «Энигмы», – растолковывала ей как-то Пегги, хотя Бетт никакой «Энигмы» в глаза не видела, – есть огромная брешь, которой мы можем воспользоваться. Вот ты нажимаешь А на клавиатуре, электрический заряд проходит через три ротора и рефлектор, который посылает заряд обратно в роторы, и в итоге на световом табло зажигается лампочка другой буквы – А превращается, например, в F. Если снова нажать А, идет уже другой заряд, все повторяется, а на выходе, скажем, появляется Y. Прямого соответствия здесь нет, А не всегда шифруется в F, буква каждый раз другая. Поэтому «Энигму» так трудно взломать. Но, к счастью, есть все-таки одно исключение. Машина никогда не позволит зашифровать А как А. Ни одна буква не может быть зашифрована той же буквой.
– И это брешь? – с недоумением спросила Бетт.
– Шириной с Ла-Манш, деточка. Посмотри на любой блок зашифрованных букв – допустим, ADIPQ. И вот ты знаешь, что А – это любая буква, кроме А, D – любая, кроме D… – Пегги остановилась и закурила сигарету. – В большинстве зашифрованных сообщений имеются общие словосочетания или отдельные слова, мы их называем крибами. Например, в случае итальянской «Энигмы» в начале большинства сообщений указан офицер, к которому обращаются, Per Comandante, то есть «командиру». Значит, просматриваем каждый блок букв и ищем место, где ни одна буква не соответствует буквам из P-E-R-X–C-O-M-A-N-D-A-N-T-E (Х обозначает пробел), ну и вот, нашли. Я не говорю, что это легко, – добавила она. – Мы месяцами бились над итальянской «Энигмой», пытаясь понять, та ли это машина, которую использовали в тридцатых в Испании, когда Дилли уже взламывал их шифры. Но делается это именно так, тогда можно пробиться в шифр. – Пегги заметила, с каким отчаянием на нее глядит Бетт. – Слушай, это немного похоже на игру в «Виселицу» на иностранном языке. Тебе дается словосочетание – сплошь пустые ячейки. Ты называешь букву,