тех, что спят в накрахмаленной пижаме и рассказывают за воскресным обедом одни и те же анекдоты. После свидания она позволила ему поцелуй на прощанье. Если события будут развиваться удовлетворительно, то, возможно, однажды она разрешит ему расстегнуть верхнюю пуговку на ее блузке… Но не более того, пока не выяснится, что у него серьезные намерения. Девушка должна быть осмотрительна, нельзя заходить слишком далеко – подобное позволительно только мужчинам, ведь им нечего терять.
Входя в дом, Маб напевала «Лишь навсегда» Бинга Кросби. В гостиной работало радио, все собрались вокруг него, а мистер Финч крутил ручку настройки. Комнату заполнил голос Тома Чалмерса с Би-би-си: «…вокруг меня расстилается практически весь Лондон. И, если бы происходящее не было настолько ужасающим…»
Озла стояла, обхватив себя руками, глаза ее расширились от страха; Бетт прислонилась к матери, а та сжала ее пальцы, не оттолкнула, как делала в последнее время, наказывая дочь за то, что она поступила на работу. Маб сделала еще шаг, не отрывая взгляда от радиоприемника.
«С южной стороны горизонт освещен красноватым сиянием, это немного напоминает рассвет или закат…»
Лишенным всякого выражения голосом Озла пояснила для Маб:
– Немцы бомбят Лондон.
Радиоприемник доносил бульдожий голос премьер-министра: «Нельзя обманывать себя и не замечать подготовку врага к мощному, полноценному наступлению на наш остров. Немцы планируют вторжение со свойственной им тщательностью и педантичностью…»
Каким спокойным кажется Черчилль, подумала Маб, и как ему это только удается? Железный молот люфтваффе перестал наносить удары по военным аэродромам, теперь он должен бы превратить в порошок Лондон. Застыв от ужаса, Маб слушала радио – о том, как пылают пожары и рушатся здания, как накатывают волны немецких бомбардировщиков, гудят в небе, сбрасывая зажигательные бомбы на доки Ист-Энда, от Лондонского моста до Вулвича. Там не было никаких зданий военного значения, ничего похожего.
Одни лишь лондонцы.
«Чудовища, – думала Маб. – Какие же они чудовища».
Голос Черчилля продолжал греметь: «Поэтому именно сейчас каждый мужчина и каждая женщина должны быть готовы исполнить свой гражданский долг…»
«Долг?» – подумала Маб. После одной только утренней бомбардировки в тот первый день сообщили о более чем четырех сотнях погибших. Когда ей наконец удалось дозвониться домой и в трубке зазвенел веселый голосок Люси, у Маб подкосились колени.
– Такой стоял грохот! Мы с Ма побежали в подземелье…
– Правда? – Маб сползла на пол коридора, прислонилась к стене. «Ох, Люси, почему я не взяла тебя с собой? Почему не заставила Ма уехать?»
И вот прошло несколько дней, а Черчилль нудит: «Пришло время, когда мы должны встать плечом к плечу и твердо держаться…»
«К черту это все», – подумала Маб.
Не успела Маб на следующий день обратиться к начальнику Шестого корпуса, как тот отрезал:
– Нет, я не отпущу