Цыпа.
– Я бы хотела, чтобы ты перестал называть меня Цыпой, – отрезала она. – Я ненавижу это прозвище.
– Хочешь, чтобы я придумал что-то новое, милашка? Я могу называть тебя Сладкие Щечки.
Она вздрогнула от отвращения. Чудно. Не было ничего, что нравилось бы мне больше, чем ее злость.
– Это тоже не подходит.
– Буду над этим работать.
– Или ты можешь просто называть меня по имени.
– Нет, Шей – слишком уродливое имя, чтобы я произносил его вслух.
– Ненавижу тебя.
– Ненавижу тебя сильнее.
– Я ненавижу тебя больше всех на свете.
Я хмыкнул.
– Ты действительно думаешь, что сможешь заставить такого парня, как я, влюбиться в тебя?
– Да. Я настроена положительно. Читать людей очень просто, в том числе и тебя.
– Ты не можешь меня прочитать, Шей.
– Могу, как открытую книгу.
– Хорошо.
Я полез в карман, вытащил телефон и включил фонарик, освещая наше небольшое пространство.
– Прочти меня.
Она приподняла бровь.
– Ты уверен, что хочешь, чтобы я это сделала? Читать людей – это мой особенный дар, и тебе может не понравиться то, что я скажу.
– Мне никогда не нравится то, что ты говоришь, так что действуй.
Она расправила плечи и вытянула руки так, словно собиралась поднимать штангу.
– Хорошо. Ты фальшивка, Лэндон.
И это было оно? Грандиозное открытие?
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что я фальшивка?
– Именно это. Ты. Фальшивый. Именно этим. Фальшивый. В тебе нет ничего настоящего. Ты – ходячая ложь.
Я рассмеялся. Без шуток, я на самом деле громко и искренне рассмеялся, что со мной случалось нечасто. Это был глубокий, животный смех.
– О чем ты, черт возьми, говоришь? – спросил я. – Во мне все настоящее. Я самый большой реалист в этом сраном городе.
– Нет, – не согласилась она, покачав головой. – Ты фальшивый. Еще более фальшивый, чем новые сиськи Карли Патрик, которые она сделала на свое восемнадцатилетие.
– Что?! – выдохнул я, ошеломленный ее словами. – Я не фальшивка, Шей.
– Ничего страшного, Лэндон. – Она пожала плечами и принялась ковырять ногти. – Кажется, людям нравится твоя ложь.
– Я не фальшивка, – снова возразил я, и в этот момент моя кровь начала закипать. – Кроме того, я видел сиськи Карли вблизи и лично. Два торчащих вперед шара со стоячими сосками. В мире нет ничего более фальшивого, чем эти силиконовые арбузы. Во мне много плохих качеств, но фальшь к ним точно не относится.
– Хорошо, тогда ты можешь ответить на мой вопрос?
– Легко.
– Сколько людей знает, что тебе плохо?
– Что за сраный вопрос? – рявкнул я.
– Прямолинейный, – ответила она.
Она казалась такой хладнокровной, спокойной и собранной – это было одной из многих вещей, которые я в ней презирал. Как будто ее жизнь всегда была стабильной. Я мечтал о такой жизни и, видя, что