но, могу поклясться, что он выглядел по меньшей мере на пять лет моложе папы. Неудивительно – жизнь Кевина была куда менее опасной и авантюрной. Морщины на лице Кевина появлялись не от стресса и переживаний, а от смеха и улыбок.
Мима поставила именинный торт на стол и запела «С днем рождения!» – все начали петь вслед за ней. Мама улыбалась от уха до уха. Она села рядом с папой, и я видела, как его рука нежно сжала ее колено.
Иногда я замечала, как папа смотрит на маму с изумлением в глазах. Когда я обращалась к нему в такие моменты, он качал головой и говорил:
– Я ее не заслуживаю. Никогда не заслуживал и никогда не заслужу. Твоя мать святая, она слишком хороша для меня – и слишком хороша для этого мира.
С этим легко было согласиться. Я с трудом представляла, через какие испытания она прошла из-за папы. Мама никогда не рассказывала мне о таких вещах. Я была уверена, что если узнаю все их секреты, то возненавижу отца, – наверное, поэтому мама мне об этом не говорила. Она не хотела опорочить мое мнение о человеке, который меня воспитал. Но я знала, что любить такого мужчину, как мой отец, было непростой задачей. Нужно иметь сильное сердце, чтобы иметь дело с таким человеком, как он. Мама была очень сильной. Если в моей жизни и было что-то постоянное, так это любовь моей матери. Мне никогда не приходилось в ней сомневаться – так же, как и моему отцу. Она была живым воплощением «любви до гроба» – верной до конца. Она полностью отдавала свое сердце тем, кого любила, даже ценой своих страданий.
Мима принялась резать торт, и Пейдж ей улыбнулась.
– Ты обязана дать мне рецепт торта, Мария. Просто пальчики оближешь!
– Ну уж нет, дорогая. Мои рецепты умрут вместе со мной. Я давно решила, что меня похоронят с моей поваренной книгой, – полушутя ответила Мима.
Я не сомневалась, что она унесет эту книгу с собой в могилу. Мама, вероятно, выкопала бы ее голыми руками, лишь бы еще раз попробовать энчиладас[5] Мимы. И я бы не стала ее осуждать.
Стряпня Мимы была сродни райской амброзии, и я бы наверняка копала землю бок о бок с мамой в поисках секретного ингредиента бабушкиных домашних лепешек.
Когда перед каждым гостем стояла тарелка с тортом, отец встал из-за стола и прочистил горло. Папа не был любителем речей. Он – довольно тихий человек. Мама всегда говорила, что он продумывал каждое слово так долго, что к моменту, когда они наконец-то были готовы покинуть его рот, он не мог произнести ни звука.
Но каждый год на ее день рождения он произносил тост за маму – не считая тех лет, когда его не было дома.
– Я бы хотел, чтобы вы подняли свои бокалы шампанского, – заявил папа, – и газированного виноградного сока. Камилла, ты всегда была светом для этой семьи и для этого мира, и нам невероятно повезло провести с тобой еще один год. Спасибо, что поддерживаешь эту семью – и меня, – несмотря ни на что. Ты мой мир, мое дыхание, мой воздух, и сегодня все мы чествуем тебя. Поздравляю тебя с еще одним оборотом вокруг солнца.
Все веселились, пили и смеялись. Эти моменты были