руками Мария. – Не нагнетаешь ли ты мне излишние страсти и тревоги? Но, мне, кажется, что от меня ты что-то хочешь добиться?
– Хочу дорогая Машенька добиться от тебя взаимности и любви ко мне. Признаюсь, что ты мне давно сильно нравишься, но я могу сказать тебе и больше: я тебя сильно люблю и жду не дождусь того момента, когда мы с тобою навсегда будем вместе.
Хватов, с незнакомым дотоле Марии исступлением и неистовством, обхватил девушку за плечи и принялся покрывать горячими губами лицо, шею, грудь, бормоча вслух: «я люблю тебя Маша». Наконец, овладев расстроенными чувствами и приведя их в относительный порядок, Истоминская с силой оттолкнула от себя Хватова. Он зашатался, чудом сохранив равновесие.
– Ты почему так поступаешь со мною, Эдик? Я тебе никак не ответила на твои высказывания, а ты сразу ведешь себя так, словно я давно твоя любовница. Так порядочные молодые люди не поступают по отношению к незамужним девушкам, пользуясь тем, что они более сильные и прямолинейные. Я буду честна с тобою. И скажу по правде, ты мне тоже раньше нравился. Но, сейчас, мое сердце принадлежит Ульянову. И, я буду всегда с ним, несмотря на его незаконный арест. А, сегодня я поеду к отцу. Пусть он нам поможет связями в этом темном и запутанном деле. Я, вижу Хватов, что ты спасовал перед всеми грядущими неприятностями и ничем не хочешь помочь человеку, которого ты недавно называл своим другом. Теперь я поняла, что вы никогда не были друзьями, а вас связывали непрочные, приятельские отношения.
Хватов стоял молча, не проронив больше не единого слова. «До чего же хороша Машенька в неподдельном гневе. Одно любование и все так естественно, так натурально, что если захотеть повторить происходящую сцену где-нибудь в театре, то никакому режиссеру не удалось сделать подобного Что же: пусть наша Машенька немного покрасуется в своем гневном порыве. Никуда она от меня после не денется. Когда мы с Соколовым уничтожим Ульянова, у нее останется единственный выход: найти спасение от всех свалившихся на нее бед в моих объятиях». Он с подчеркнутой вежливостью распрощался с Машей и поспешил с Пилипенко к полковнику, который с утра справлялся о нем.
– Хватов, тебе предстоит совсем не легкое дело, и сделать его надо без единого сучка и задоринки. Да ты Эдуард Николаевич расслабься. Не надо так тянуться передо мною и изображать усердного служителя закона. В предстоящем деле, которое я поручаю тебе и думаю, что ты его выполнишь блестяще, мы с тобою равны, хотя я по-прежнему являюсь твоим начальником. Выполнишь его хорошо, пойдешь на повышение и займешь мое место. При провале задания и плохом исполнении, ты уж брат извини, обеспечу трибунал: таковы у нас законы и правила игры. Повторяю задачу: надо доставить нашего арестанта в столицу для проведения дальнейшего следствия и наказания, что и будет указано в казенных бумагах. Но я думаю, впрочем, так же, как и ты, что лучше будет для всех нас, когда Ульянов не доедет до нашей столицы. Не исключена и попытка к бегству при конвоировании, или открытое нападение на