начинает, нехай тешится.
Рассказал бы ему об иных потехах молодецких сына бойт-ярского старый Силаст, да, лишь сплюнул. Правду речь, себе дороже выйдет. Пускай Алтау сам своего сына пытает о делах его, да дружков.
Поговаривали в Велиморе, что сын бойт-ярский вина зеленого пьет без меры, да девок портит, а за слово резкое может и плетью вдоль спины перетянуть.
Вои его, так же, люди недобрые, во всём воле хозяина молодого послушные.
Ныне, сын боярский на усадьбе отцовской, господин и дворне всей указ, а Юарт среди ближних его отирается, братцу своему по матери в рот заглядывает.
Один Алтау в неведенье – верит он Айяке, своей второй жене, да тестю своему, старосте Велиморскому.
Родные люди, чай, зла не умыслят.
*
Юарт ныне весёлый из лавки возвращался. Светло и приятно было у него на душе – погода хорошая, морозец лёгкий, да без ветра, снега, опять же, щедрой рукой Дану отсыпала. Лепота!
Встречные вежливо раскланивались со справным парнем – и то дело, хорош отрок! Ладный сын растёт у Алтау-полуорка. Румян, и на лицо пригож, яко девица какая, не глуп, поди, раз торговые дела отец доверяет, вон, опора и подмога в старости немощной, не ленится, а то, что молод, пустое. Этот недостаток слишком легко исправить.
Возок торговый, на котором дядько Силаст до заимки катался, Юарт сразу заприметил и поспешил в дом, на ходу снег с сапог сбивая, но не к отцу в горницу отправился, а в каморь, что за стеной.
Прокрался незаметно, как тать, в доме родном, двери за собой плотно прикрыл и к стене ухом приник.
Давно он так делал, в отцовы дела вникая. Щель в стене, хоть мала и незаметна, а всё потаённое слышать позволяла.
Услыхал Юарт новости дивные – о том, как Малица, князя лесного дочь, медведя злобного с лука подстрелила, как деву-рыбу спасла, раны её заговорив страшные, да про Тайку услыхал, обрадовался. То, что Жаборотыш сыном русалки оказался, ему внове было, но, кстати очень. Будет чем Маладу поддеть-уколоть. И отец рта не раскроет, дабы тайны не выдать.
Едва от радости ладоши не потирал Юарт, но тут стукнула дверка железная и парень вновь насторожился –а, как ещё чего нужного разведает?
– Жемчуга! – ахнул Силаст, теребя шапку в узловатых пальцах. – Целы еще? Поры своей дожидаются? Играют-то, как! За такое богатство великое, не грех и княжну за себя позвать. Чай, Оихель, примет откуп богатый и не откажет сватам?
– Но-но. – Алтау бережно трогал голубые жемчужины своими длинными пальцами. – Я князю Оихелю не указ. Захочет – отдаст дочку за моего Антара, нет – так и сказу нет. Его воля, княжеская. Мы – люди простые, роду не княжеского, не бойт-ярского даже. Может, рылом не вышли для княжон лесных.
– Но и не рабы какие, – напыжился Силаст, восторженно любуясь дивным жемчугом и с гордостью поглядывая на хозяина разумного. – спину не гнём перед бойт-ярами. Вольные мы люди, в Велиморе богатом!
Про то, что сам холопом считался по законам городским, Силаст и позабыл вовсе. Алтау с ним, как с членом семьи обращался, Сибаха и дед