Аист мимо пролетал. Евлампия Забелина

так сразу жениться, – задвинула я железобетонный, по-моему, аргумент.

      – Валя Витальевна сказала, что замуж надо по-быстрому выходить, потому что потом остаются одни – люди некачественные контрацептивы, которым ни в коем случае доверять нельзя.

      Бедный продавец выронил-таки коробку из-под бананов, потому что милейший наш ребёнок умудряется вызвать у людей лютый когнитивный диссонанс. Выглядит она как ангелочек в розовой курточке и пушистой серой шапочке, а ругается, как портовый грузчик.

      Я сказала, что Валя Витальевна – приличнейшая женщина, подруга нашей бабушки и работница университета – таких слов знать не знает, поэтому говорить их, конечно же, не может.

      На что дитё тут же сдало почтенную старушку с потрохами.

      – Она Мирошку и Антошку гондошками зовёт, когда они дерутся или убегают.

      Мирошка и Антошка – это пёсики, которые не так давно проживали у нас, потому что Валя Витальевна ездила в отпуск вместе с нашей бабушкой.

      Продавец, с красным аки спелый помидорчик лицом, поднял коробку и зачем-то стал складывать в неё бананы, те самые, что заботливо перед этим раскладывал на полке.

      Я поняла: надо спасать – продавца от стресса, семью от разоблачения, себя от подробностей, потому что мало ли что ещё дитё про Валю Витальевну расскажет. Явно совсем не то, что маме, которая эту Валю Витальевну триста лет знает, любит и очень уважает, нужно знать.

      – Да хоть сейчас женитесь! – разрешила я. – Давай только деньги на свадьбу.

      – Какие деньги? – насторожилось дитё, забыв и про старушку, и про её собачек. Не мудрено забыть, когда дитё всю свою жизнь деньги самозабвенно копит, чтобы купить себе квартиру и настоящего крокодила, и змею, а тут мать на её сокровища покушается.

      – Обыкновенные, – говорю я. – Платье купить надо, ресторан заказать надо, цветы опять же надо.

      – Платье! – ужаснулось дитё. Платья она почему-то терпеть не может.

      – Ага! Белое такое – пышное, с оборками, как у принцессы, – перечислила я все самые отвратительные детскому сердцу детали. – И туфли на каблуках. И никаких пистолетов!