Из открытой двери выглянула девчушка Ункиного возраста и начала играть на губной гармошке.
– Добрый день! – сказала она и пригласила их в вагон. – Чувствуйте себя как чувствуется.
Вдалеке послышался крик.
– Прошу, не уезжайте без меня! – мужчина тащил за собой чемоданчик и телегу с птичьей клеткой.
– А вот и Лев Гурьевич! – с восторгом сказала девчушка с гармошкой.
В поезде Унку окутал запах любимой мяты. Вагон был залит солнечным светом, как апельсиновым соком. Пассажиров было мало, и ни один из них не был похож на другого. Уна продвигалась вглубь вагона и слышала обрывки фраз «да, мы подняли успеваемость мечтателей…», «помню, облака рассказывали…»
Семья уселась на свои места согласно самым настоящим билетам. Поли шёпотом спросила мужа: – Послушай, с какого возраста сейчас берут на работу?
Но не успел Лу ответить, как к ним подошёл высокий мужчина лет сорока с неестественно острым носом, светлыми волосами до плеч и глазами, в которых была смешинка. Его одежда была настолько яркой, что рябило в глазах. Ярко-зелёные брюки и салатовый свитер выделялись ещё больше на фоне бежевых стен вагона. Прищурив глаза, мужчина посмотрел на номер сиденья.
– А вот и моё! – он схватил клетку и поставил её на столик. Затем ударился головой о верхнюю полку и засмущался от своей неловкости.
– Я Лев Гурьевич, а это Юфыч, – он указал на серую птичку, что сидела в клетке.
– А вам говорили, что вы похожи? – спросила Унка, смотря то на птичий клюв, то на нос Льва Гурьевича.
– Уна, что ты! – воскликнула Поли.
Лев расхохотался, да так звонко, как не смеются многие дети Грейбурга.
– Я и сам каждый день удивляюсь этому сходству. Одно лицо, ей-богу! – и снова покатился со смеху.
Не удержавшись, все тоже начали смеяться. Унке даже показалась, что смеялся сам Юфыч.
– Вы к нам по каким фантазиям? – спросил Лев.
– Мы переезжаем, – Лу произнес эти слова и как будто только сейчас понял, что всё взаправду. Что он оставляет свой маленький театр и огромный город.
– Да это же самое лучшее решение в мире! У нас в Клаудинге один день чуднее другого. Правда, Юфыч?
Птица кивнула. Поезд наконец тронулся, и Унка уставилась в окно. Она провожала взглядом серые небоскрёбы и трубы многочисленных заводов. В Грейбурге самым лучшим было время, проведённое в обсерватории с дедом Тихоном. А теперь… Теперь это просто город, в котором не сыскать такого деду. Да и в любом другом не сыскать. Мама говорит Унке, что деда Тихон появится в её рассказах и будет подмигивать звёздочками. И Унка верит, потому что мамы не обманывают.
Подушки набытые облаками
Поезд отстукивал ритм. Лев Гурьевич отпустил Юфыча полетать по вагону. Было тихо и уютно. В поезде время потеряло своё значение и успокоилось. Оно никого не подгоняло, а свернулось калачиком и уснуло на коленях у одного из пассажиров.
– Пойду посмотрю, где Юфыч. – Унка слезла с верхней полки и пошла по вечернему поезду. Кто-то шёпотом беседовал о важном,