нас довольно часто. Я могу тебе чем-то помочь?
– Энрике… ушел, – всхлипнула Кристина. Кажется, сейчас польются слезы.
– Энрике? – удивился папа Мигель. – Тот, что называл тебя головастиком, что ли?..
– Да, но… Я не только поэтому… Просто… Он сказал, что счастья в «Горизонте» на всех не хватит. И… я раньше об этом не думала…
И наконец пришли рыдания.
– Девочка моя… – дрогнувшим голосом сказал папа Мигель и обнял ее, как большой добрый медведь.
Он знал, что однажды Кристина поймет это, и ее сердце будет болеть так же, как и его.
Вошла мама Карла с подносом. И стаканы брякнулись друг о друга, потому что мама Карла не ожидала, что Кристина будет плакать в объятиях папы Мигеля. Но мама Карла знала: корица – вещь дорогая, а еще папа Мигель совершенно точно сказал, что орчата с корицей – лекарство. Поэтому она благополучно поставила поднос на столик и тоже села на кровать и присоединилась к их объятиям.
– Почему… почему… – рыдала Кристина, – в мире так мало счастья…
Мама Карла и папа Мигель смотрели друг другу в глаза и понимали: их дочка выросла. И теперь знает то, что им так хотелось бы скрывать от нее подольше.
Но папа Мигель знал, что делать.
– Значит, – обнадеживающе погладил он Кристину по голове, – теперь ты сумеешь его делать.
– Но как? – подняла Кристина полные слез глаза с мокрыми ресницами. – Неужели я смогу встать?.. И счастье… умеешь делать только ты.
Мама Карла насупилась – снова папа Мигель со своими сказками.
– Зато ты в «Горизонте», дорогая, – чмокнула она дочку в макушку. – И тут ты всегда сможешь быть счастлива.
– Нет, Карла, – отстранил папа Мигель маму.
Кристине ее совет тоже не понравился. Как можно жить жизнь, если надо даже бояться выйти из дома?.. Если даже бояться прыгнуть в морскую пену?..
– Счастье гораздо ценнее, когда делаешь его сам. Кристина, думаю, ты сможешь… Я научу тебя.
– Ты уверен, что я могу быть, как ты? – усомнилась Кристина.
– Конечно, ты же моя дочь, – ласково улыбнулся папа Мигель. – За счастье надо сражаться, оно не приходит к ленивым.
Мама Карла вздохнула: снова папа Мигель говорил чепуху. Надо сторониться неприятностей, вот и все. Да и что у Кристины случилось?.. Почему она рассказала папе Мигелю, а ей – нет?.. Но, надо признать, метод папы Мигеля подействовал: Кристина улыбнулась и вытерла глаза кулаками: сейчас она была уже больше похожа на Кристину, которую мама Карла знала. И не похожа одновременно..
Мама Карла встала и взяла поднос с орчатой.
– Вот, – сказала она уныло, – орчата с корицей.
– Спасибо, любовь моя, – улыбнулся и ей папа Мигель так, что она забыла обо всех неприятностях на свете. Он это умел – как ему удавалось, мама Карла не знала, но за такое могла прощать снова и снова. – Ну, что ж… Бери, Кристина, свой стакан, Карла, ты тоже… Так будем же страдать от души!
– Будем! – воскликнула