руководителя одного из филиалов в государственном банке в других федеральных землях. Это вообще идеальная стартовая площадка в карьере и практически неограниченная финансовая свобода. Как раз то, что мальчик хочет.
И ещё. Мне кажется, будет разумно, если Тео вступит в ряды НСДАП. Подождите, не возмущайтесь, – боевой генерал по-армейски прошёлся по комнате, меряя её шагами, – выслушайте меня. Я уверен, скоро начнётся большое перераспределение мест во всех сферах жизнедеятельности: во власти, в армии, в политике и конечно, как следствие, в финансовом секторе. Уверен, благодаря партийному членству, у Тео появятся более серьёзные возможности и шансы получить одно из самых достойных мест в «подчищенном» национал-социалистами министерстве финансов или в государственном банке. Это серьёзно.
Да, мне самому не нравятся эти… выскочки. Но, что делать, мы должны думать о будущем нашего мальчика и о будущем страны. И тут надо включать все регистры, подключать все связи и тянуть за все нити. К тому же, дорогие мои, большие свершения не делаются в белых перчатках!
Мужчины замолчали, закурили сигары и задумались над сказанным. Тео был единственным сыном в богатой семье крупных немецких финансистов, владеющих солидным частным банком в Берлине. Кроме того семье принадлежали несколько владений: поместье в пригороде столицы, летняя вилла на Бодензее, охотничий домик в Шварцвальде и большое шале в швейцарских Альпах. Династия на века. Поэтому в наследника империи старались вложить всё, что позволяли немалые финансовые возможности семьи. Фон Штрелах занимались банковским делом уже в четвёртом поколении, поэтому в их подходе к воспитанию мальчика не было желания выделиться или соответствовать новомодным влияниям, присущим представителям богемного круга или новоявленным нуворишам. Отнюдь. Сына воспитывали фундаментально, основательно, добротно. В него вкладывали деньги, словно инвестировали в будущее всей семьи, надеясь на хорошие «дивиденды». Лучшие преподаватели прививали ему вкус к математике и мировой литературе, носители языков обучали французскому, английскому, испанскому и русскому. Тео очень неплохо играл на фортепиано, занимался шахматами, умел держаться в седле, владел азами фехтования и кулачного боя.
Уже подростком отец старался по мере возможностей вовлекать сына в бизнес и брать с собой на переговоры и деловые собрания представителей финансового мира. С четырнадцати лет Тео уже, как взрослому, позволялось присутствовать при мужских разговорах, когда в их доме собрались друзья, знакомые и партнёры отца, уединявшиеся вечером в библиотеке для деловых бесед. Конечно, он не раз слышал рассуждения мужчин о проигранной первой мировой войне, потере территорий в Европе и колоний за рубежом, желании реванша и сложной политической ситуации в мире. Нередко в разговорах возникал и так называемый «еврейский вопрос». Особенно, когда речь заходила об их