вперед, чтобы встать между Варди и Луцием. Варди, удивленный прытью Эрика, опустил нож.
– Мы еще это обсудим, Эрик, – процедил он, отступая. – Позже. Валите отсюда, мелюзга, да поживее.
Уговаривать дважды не пришлось. Спотыкаясь, дети побежали прочь, свернули в какой-то переулок и перешли на другую улицу, пробежали еще пару кварталов и, запыхавшись, остановились в тени одного из особняков.
– Дрянь, – зло сплюнул Люций. – Что это было, Эрик? Ты знаешь их?
– Только Варди.
– То есть нам крупно повезло? Кто он тебе?
– Мне – никто. Это парень моей сестры.
– Что они хотели, почему убили культистов?
– Я не знаю. Не понимаю, что происходит…
Тут у Эрика в голове всплыли слова отца, подслушанные несколько ночей назад. «Горячие головы», вроде так говорил отец про Айварса и его парней.
– Похоже, друг мой, теперь я крупно тебе задолжал, – Луций похлопал Эрика по плечу. – Как минимум одну жизнь.
Друг. Эрик уже не раз слышал это слово от Луция, но только сейчас осознал, что у него действительно появился друг. Друг, за которого он готов вступиться в беде. Эрик задумался, а были ли у него еще друзья? Те, за которых он готов рисковать собственным благополучием, а может быть, даже и жизнью. Родители, сестра – да. Но ведь это не друзья. Кто еще? Он перебирал в голове знакомых и все сильнее убеждался, что ни к кому больше не испытывал такой сильной симпатии.
– Что с тобой? – донесся до Эрика голос Луция.
– Все нормально, – улыбнулся Эрик, так и этак проговаривая в голове слово «друг». – Я просто внезапно понял, что у меня раньше, кажется, не было друзей.
– Правда? – удивился Луций.
– Правда. И знаешь, друг, мне нравится, что теперь есть.
Какое-то время шли молча. Эрик продолжал думать о дружбе и о том, как странно устроен мир. Всю жизнь его окружало множество гуддарских сверстников, но ни один не стал для него другом. Они бегали по улицам Патеры, вместе играли, устраивали шалости, однако если кого-то настигало наказание в виде разгневанного взрослого, Эрик мчался прочь без зазрения совести. Почему с Луцием по-другому? Ведь он либер, у него другие взгляды на жизнь, между их родителями – пропасть. Или, быть может, дело именно в этом? Да и стоит ли вообще задаваться подобными вопросами?
До Башни было рукой подать, когда Луций остановился и с деловым видом сказал:
– Надо зайти ко мне, сообщить отцу. Это неправильно просто молчать о случившемся. Мне придется выслушать длинную лекцию, что не хорошо уходить так далеко от дома, но нам все равно нужно это сделать.
– Постой, Луций. Там ведь был Варди, у него возникнут проблемы. А он друг моей сестры.
– Эрик, ведь это убийство!
– Но…
– Эрик, какие могут быть «но»? На наших глазах убили невинного человека, и убийцы сейчас разгуливают на свободе! Твой Варди не знал, что участвует в убийстве?
– Мия, она будет потеряна…
– А вдруг, если мы ничего не сделаем, она будет убита? Или кто-то еще? Об этом ты думал?
– Мы можем хотя бы не говорить о Варди?