отдал матери свою очень приличную зарплату.
Нонка
С точки зрения любой свиньи, свинья красива. А каждый человек искренне убеждён, что он не каждый. Алевтина была далека от совершенства, но ей самой казалось, что она очень и очень ничего, просто пока не везёт в жизни. Жидкие волосёнки измочалены перманентом. Узкие глазки всегда обведены чёрным карандашом, ресницы густо накрашены тушью. Оттопыренные широкие губы в ярко-розовой помаде. Вроде бы она и не была человеком военного детства, карточек и голода, но пережила нищую юность, когда пальто перелицовывались, юбки перешивались и надтачивались[2], когда в больших объёмах скупались соль, крупа, мыло и спички. Вот и приобрела бережливость, переходящую в скупость. Поэтому в комнате – засилье узлов, узелков и пакетов. Они лежат на антресолях, вываливаются из верхних полок шкафов прямо на голову. В коммуналке вечно пахнет погребом, квашеной капустой, мусорным ведром. Есть нечего, а Алевтина занята сооружением новой причёски. На дочку, названную с претензией иностранным именем Нонна, родившуюся от заезжего молодца, Алевтина никогда не обращала ни малейшего внимания. Росла та, как сорная трава при дороге, даже школьной формы не было, в соседских обносках ходила. Сама Нонка смогла расквитаться с ней за это, только когда подросла.
Дочка с горем пополам выросла, а личного счастья всё ещё хотелось. Поэтому все силы Алевтины уходили на привлечение мало-мальски приличных кавалеров.
Но после первой ночи все они безвозвратно исчезали. Часто в доме происходили перепалки.
– Господи, мама, когда уже ты успокоишься! Ты хахалей меняешь чаще, чем трусы!
– А ты б хотела, чтоб я записалась в монашки?
– Хотела б спать спокойно, а не слушать всю ночь, как вы скрипите кроватью и сопите. И ладно бы кого одного приличного привела, а то ведь таскаешь всякую шваль!
– А что делать? Да, действительно, в большинстве женатые. Ты должна понимать: мужчин в нашем поколении в десять раз меньше, чем женщин. Какие у тебя могут быть претензии? Не будь этих непродолжительных связей, и тебя бы не было!
– Ну почему, почему ты даже на лицо их не смотришь? Вот в кого я такая уродина?
– А ты думаешь, я тебя хотела? Да я уже сто раз пожалела, что побоялась ещё один подпольный аборт сделать!
Дети, которых не любят, становятся взрослыми, которые не могут любить других. Некоторые люди прогуливаются под дождём, а некоторые только мокнут. Вот и Нонна была из последнего разряда. Нежные чувства, стихи, которыми увлекались одноклассницы, ей были недоступны. Зато зависти, любопытства, практицизма, притворства было в избытке.
Окончив восемь классов, Нонна решила поступить в медучилище: работа непыльная, даже стерильная, можно сказать; одежды много не нужно: всё прикроет халатик беленький; опять же, всегда можно подработать, по домам побегать с уколами-горчичниками, да и окружение интеллигентное.
Повезло, что конкурс был небольшим и скромных Нонкиных знаний хватило; в списке