«Гангуте».
Георгий имел в виду катастрофы, в этой реальности ещё не случившиеся на Балтийском флоте. О них поведали «потомки» – и не просто поведали, а подкрепили свои слова детальнейшими описаниями этих трагедий. Согласно им, в сентябре 1893 года пошёл на дно броненосец береговой обороны «Русалка», унеся с собой всю команду – двенадцать офицеров, сто шестьдесят пять гардемаринов и матросов. А летом 1897-го года в Выборгском заливе, получив пробоину в днище, затонул броненосец «Гангут»{45}, только что принятый в боевой состав флота.
Оба корабля погибли как раз из-за отсутствия полной водонепроницаемости отсеков, ограниченных переборками и палубой. На «Русалке» вода попала в машинное отделение через незакрытые люки верхней палубы и залила топки. В результате верхняя палуба ушла под воду, корабль потерял остойчивость и опрокинулся. На «Гангуте» тоже были залиты котельные отделения. Их изначально спроектировали сообщающимися, без сплошных переборок от нижней до верхней палубы – и попавшая в одно из котельных отделений вода быстро заполнила и три остальных, вызвав, как горько шутят моряки, «поворот оверкиль».
– Что ж, будем надеяться, что у англичан с мерами против затопления дела действительно обстоят не лучше, – согласился Никонов. В любом случае – меньше, чем черед двенадцать часов мы это выясним. Если конечно, вы, лейтенант, попадёте.
– Попадём, господин капитан первого ранга, – Георгий широко улыбнулся, – Никак невозможно будет не попасть!
– Прошли береговую линию в пяти милях к югу от Маргейта, – сообщил Яша, оторвавшись от наушника, – Скорость тридцать пять узлов, высота полторы тысячи футов. Пока всё по плану.
Я пристроил керосиновую лампу так, чтобы круг жёлтого света падал на карту. Необходимости соблюдать светомаскировку не было – владельцы лодок, яхт, катеров которых и ночью немало было в акватории Спитхэда, тоже зажгли фонари. Шеренга «адмиралов», чьи глыбы лежали на воде в полутора милях от нас, тоже были ярко освещены – ярко сияли топовые огни на мачтах, вахтенные жгли стояночные фонари вдоль бортов.
– По прямой от Маргейта до Портсмута миль сто. Но это по прямой, а в нашем случае надо накинуть ещё миль тридцать. Ветер попутный, если будут держать тридцать пять узлов, то через три с половиной – четыре часа будут здесь.
– Двадцать три-четырнадцать, – Яша щёлкнул крышкой часов.
– Это, выходит, три с четвертью пополуночи, самое тёмное время суток?
Я сложил карту.
– На то и расчёт. Спитхэд, главная стоянка Королевского флота
– что тут может случиться? Они, к гадалке не ходи, даже противоминные сети ставить не стали.
– Всё равно, проверить надо, – отозвался Яша, – За полчаса пройдём вдоль шеренги под парусом, убедимся собственными глазами.
– А не заметят? Поднимут тревогу, подсветят прожектором…
– Не, – Яша помотал головой, – Ты же сам видел, что лаймы мышей не ловят – собачья вахта, скука, глаза слипаются. А лодчонок тут, как блох на барбоске – и-за каждой, что ли,