тебе ложных обещаний и говорить, что все произойдет быстро, потому что так не будет. Будет медленно.
Он ничего не чувствовал, но все слышал. Снаружи дрались и орали кошки. По крыше бил дождь, словно забивал гвозди. И человек, которого он не мог видеть, перемещался по комнате. Мужчина услышал звук расстегиваемой молнии. Металл ударился о металл. Затем из сумки что-то вынули.
Сердце подпрыгнуло у него в груди, но тело не могло пошевелиться, когда что-то тяжелое упало на бетонный пол и отскочило от него. Мужчина почувствовал запах ржавого металла, влажной земли – тот, который обычно ощущается после дождя и пролитой крови. Потом в нос ударил запах прелого пота. И еще смесь вони от сгнивших фруктов и тухлой рыбы. От всего этого к горлу подступила тошнота.
Голос в ухе жужжал, как назойливое насекомое.
– Если тебе от этого будет легче, знай: ты ничего не почувствуешь. Но тебе придется наблюдать за тем, что я собираюсь с тобой сделать… Думаю, это будет настоящий взрыв мозга!
Мужчина моргнул. Это было все, что он мог сделать. Затем жужжание прекратилось. Он ощутил запах свежей крови и после этого уже больше ничего не слышал.
Ее звали Узомамака Дарего, но она любила, чтобы ее называли Зоуи. Ей было двадцать шесть лет. Описание девушки из парка и ее карандашный портрет, сделанный полицейским художником, опубликовали в газетах. Никому не следовало видеть фотографию мертвой девушки без глаз. Ее дядя официально опознал ее, пока Хенли отвозила Эмму в детский сад. Лин хорошо поработала – Зоуи выглядела целой, а ее веки были опущены, словно она спала. Хенли клейкой лентой прикрепила фотографию Зоуи размером А4 к магнитно-маркерной доске рядом с фотографией Дэниела Кеннеди. Это была недавняя фотография Зоуи, сделанная три недели назад на девичнике. Глаза у нее были большими, светло-карими и очень яркими.
– Она работала медсестрой в Льюишемской больнице. Насколько нам известно, задняя стена этой больницы смотрит на Ледиуэлл-Филдс, – Хенли повернулась спиной к доске и обвела глазами кабинет.
Все – Стэнфорд, Иствуд и Рамоутер – сегодня рано пришли в отдел. Было почти девять, но все еще не появлялся Пелачча. Это было для него нетипично.
– Симпатичная девушка, – заметила Иствуд, снимая пластиковую крышку со стаканчика с кофе. – Что мы думаем? Ее убили на территории больницы, а потом выбросили части тела неподалеку?
– Может быть и так. Но вспомните, что ее правую руку нашли накануне в Гринвиче. Между двумя этими точками почти четыре километра. Ее бабушка с дедушкой заявили в полицию вечером в воскресенье – в отделение в Форест-Гейт, но данные были отправлены в отдел, занимающийся поиском пропавших людей, только на следующий день. Информацию о ее исчезновении получили даже не все сотрудники того отделения полиции, куда подали заявление. Она не разошлась по социальным сетям, не была опубликована в газетах. Когда я в последний раз проверяла нашу внутреннюю базу данных, там числилось 10 980 пропавших чернокожих женщин. Рамоутер посмотрел сайт с открытой информацией. Там