сила и власть. Перечить им не смел никто, даже олли, соплеменники Гундарина, численностью превосходившие гвыхов чуть ли не втрое. Коротышки все как на подбор были лысые и морщинистые, так что и не поймёшь сразу, кто из них какого пола. Кроме коротышек и гвыхов в племени жили пара белокожих тонкоруких тиолейнелей-лупоглазов и похожая на огромного богомола кррса ТырТрРа. А теперь в этот «космический зверинец» добавилась троица людей. Если разобраться, существ не менее странных, чем прочие.
Скоро Максим убедился, что имеется нечто, объединяющее всех обитателей племени. «Утро» и «вечер», «времена года», «звёзды» – таких слов будто и не было в их языках. «Небо должно быть зелёным, солнце – висеть на месте, а не кататься туды-сюды, как пончик по тарелке с мёдом» – дружно утверждали они, едва Максим начинал рассказывать о Земле. Но почему?! Ладно Вирия и её обитатели. Но этих-то существ криссы собирали с самых разных планет галактики. Как же так получалось, что никто из них не видел звёзд? Такого же не могло быть! Или могло? Что, если звёзд и впрямь не существует? Они ему приснились, как говорил Савай. Ага, и Земля плоская и стоит на трёх китах…
С племенем жил ещё один тип. Именно так – жил рядом с племенем, но сам по себе. Максим увидел его лишь на второй день, а рассмотреть смог и того позже. Высокий, гибкий, с огромными зеленоватыми глазами на почти человеческом высоколобом лице. Но больше ничего человеческого в его облике не было. Зато была короткая плотная шерсть по всему телу и грива густых песочно-жёлтых волос, ложащихся на плечи. Гвыхи его демонстративно игнорировали, олли побаивались, а имя этого существа пониматель произносил так неуверенно и неразборчиво, что Максим не смог запомнить, как ни старался. И сам себя этот тип никак не называл. Он вообще мало разговаривал. Настоящий сфинкс, таинственный и загадочный.
Отстойник оправдывал своё название хотя бы тем, что сюда «стекались» существа, не желавшие жить в мирах, построенных для них криссами. Отстойник был огромен. Никто из новых знакомых Максима не доходил до его края, никто не поднимался до самого верхнего яруса, не видел солнца и неба. Несомненно, все эти хитросплетения труб, шлангов, канатов, сосудов всевозможных форм и цветов были единым механизмом, собранным не из металла и пластика, а из чего-то, весьма напоминающего живую плоть, кожу и кости. Но всё же это была машина, что-то производящая, что-то перерабатывающая. Понять, для чего она предназначена, кто и когда её создал, а главное – где находится Отстойник, было невозможно. Оставалось только догадываться. И догадки эти Максиму не нравились с каждым днём всё сильнее. Он сумел сбежать из Вирии, но оказалось, что он поменял одну тюрьму, на другую. Комфортабельную, благоустроенную, полную развлечений – на непонятную и опасную.
Да, жизнь в Отстойнике кишела опасностями. Главной из них были сами «внутренности» этого мира. Как они растворяют органику, Максим видел собственными глазами. Кроме того, антигравитационные площадки могли внезапно «сломаться» и расплющить ступившего на них бедолагу, «верёвки» и «канаты»