и работник. Туда выехал помощник полицмейстера Журавель100, опытнейший сотрудник, но мое присутствие, как начальника сыскного, там необходимо. Честь имею откланяться, – сказал он и вдруг увидел умоляющий взгляд станового пристава.
– А хотите, поехали вместе, может быть, поучимся друг у друга, – вдруг неожиданно для самого себя сказал Пришельцев.
Лавр Павлович зарделся, как гимназистка, впервые взявшая в руки анатомический атлас, и с придыханием произнес: – Конечно, хочу!
– Тогда стременную, а то уже налито, и вперед! – сказал Пришельцев и, подозвав Семена, сказал: – счет завтра к обеду пришлешь в сыскное.
Когда они выходили, Лавр краем глаза заметил Ирину Кирилловну, печально ковыряющую ложечкой светло-зеленую массу. – Наверное, это и есть тот самый «шарлот-гляссе», которое я так и не попробовал,– мимолетно подумал он.
***
У пролетки стоял городовой, который, увидев Александра Петровича, взял под козырек. Кивнув в ответ, он поинтересовался:
– Ехать далеко?
– Никак нет, вашвысбродь, по Гоголевской до Базовской, там второй дом от угла.
Несмотря на драматичность ситуации и возбуждение, Лавра не покидала мысль, как Митрич узнал, что его фамилия отсутствует в розыскном формуляре и почему он безбоязненно появился в станице?
Он стоил невероятные версии, но предположить, что было на самом деле, конечно, не мог.
Когда Митрич с Полюндрой пробрались в Екатеринодар, они около полугода жили у знакомых бандитов, вместе с ними совершили несколько преступлений и завоевали непререкаемый авторитет. Ореол беглых каторжников и знание уголовной среды сделали их, лидеров по натуре, неофициальными главарями. Однажды Костя Кувшин, главарь «de jure», во время совместного застолья, опрокинув очередную стопку водки, вдруг побагровел, выгнулся, захрипел и, засучив ногами, опрокинулся навзничь. В суете никто не обратил внимания, что перед смертью, он обвел всех мутными глазами, отрыгнул желтую с прозеленью пену, и, остановив взгляд на стоящем чуть в стороне Митриче, деревенеющими губами прошептал: «С-сука…», после чего благополучно отдал Богу душу. Все единодушно сочли это апоплексическим ударом, а, может, не хотели проводить никому не нужного разбора. Помянули и забыли, «Умер Максим, ну, и хрен с ним».
По молчаливому сговору Антон стал главарем. Как-то раз он, когда они вдвоем шли мимо кладбища, неожиданно спросил:
– Митрич, ты помог Кувшину представиться?
Митрич помолчав, ответил:
– Я тебе помог главарем стать. Никчемный человечишка был… до водки слишком жадный.
Больше этот вопрос не обсуждался, Костя Кувшин был благополучно забыт, и его имя осталось только в архивах полицейских сводок.
Через два месяца произошло знакомство с Николаем Сергеевичем Шатским, успешно завербованым Полюндрой. Первое задание, которое он получил: – узнать активность полиции в поиске беглых каторжников.
Когда Антон узнал, что ищут только его, он искренне удивился:
– Как