негромко, ровным тоном молвил Аристокл. – Но я готов удвоить эту сумму, если вы сделаете любезность и избавите меня от пустых и бесполезных бесед.
Водитель насупил брови и выбросил в открытое окно наполовину искуренную сигарету.
– Вот все вы так, молодёжь, одни деньги на уме, – пробурчал он, – а страна гибнет. Всё просрали.
Аристоклу остро захотелось сказать этому мужлану, отчего-то напоминавшего ему французского лакея, что он, чистокровный эллин, защищал его страну во всех судьбоносных войнах, начиная Куликовской битвой и кончая Второй мировой. Воевал не из-за того, что это ему нравилось, не преследуя мало-мальски корыстных целей, но единственно потому, что считал, что поступает правильно. Аристокл сдержался, хотя иногда, по настроению, позволял себе подобные вещи – после чего, как правило, жаждущего поговорить словно сдувало ветром.
Оставшуюся дорогу водитель угрюмо молчал, лишь иногда вполголоса матерясь на других автомобилистов.
Нужная Аристоклу контора находилась на первом этаже жилого панельного девятиэтажного дома. Дверь открыл низколобый, стриженный коротким ёжиком крепыш в спортивном костюме.
– Чё надо?.. – недружелюбно осведомился он.
– Я к господину Фрумкину. По поводу паспорта.
Низколобый смерил посетителя недоверчивым взглядом.
– Ну, проходи… те.
Трехкомнатная квартира была отделана «под офис». Низколобый провёл Аристокла в одну из комнат, где стоял открытый металлический стеллаж с немногочисленными папками, стул для посетителей и стол с компьютером, за которым, спиной к окну, сидел «господин Фрумкин».
Аристокл сел на стул, сняв шляпу и положив её на колено, но оставшись в чёрных очках и не расстёгивая пальто.
– Я по рекомендации… – он прокашлялся, – Вована Мерзляка. Мне нужны паспорта, российский и заграничный. Превосходного качества и как можно скорее.
– По качеству сделаем лучше настоящих, – подумав, медленно проговорил Фрумкин. – Срок – неделя…
– Не пойдёт, – отрезал Аристокл. – Документы мне нужны уже завтра. Я и так потерял много времени.
Фрумкин изумлённо вздёрнул брови.
– Ну, ну, ну, полегче на поворотах, дорогой мой, – в его неторопливой, преувеличенно вежливой манере говорить было что-то отталкивающе-неприятное. – Так быстро мы просто физически не успеем. К тому же…
– Цена меня не волнует.
Фрумкин побарабанил пальцами по столу.
– Пять тысяч долларов… не доверяю, понимаете ли, еврикам, сам не знаю почему. Сделаем через три дня.
– Десять тысяч, плачу сейчас, наличными, – Аристокл уже не скрывал раздражения. – И документы должны быть готовы послезавтра утром.
– Знаете, хоть и видно, что вы человек серьёзный, – глядя на посетителя, Фрумкин вновь забарабанил пальцами, – но почему-то мне кажется, что от вас могут быть неприятности.
Схватив