бывшей супруги звучит такая решимость, что Фениалину становится жутко.
– Ты не в себе… – растерянно повторяет он. После паузы говорит почти умоляюще: – Ты бы вернулась ко мне, а, Ольгунь? Я до сих пор люблю тебя.
– Немного мелодраматично, ты не считаешь? – Ольга просто истекает сарказмом.
– Я серьёзно. Мне не хватает тебя. Я на самом деле люблю тебя.
– А я тебя – нет, – безжалостно отрезает Старинская. – И, скорее всего, никогда не любила. Это ошибка, что я вышла за тебя замуж. А уж рожать от тебя…
– Не говори, так… то, что произошло, было нелепой… – Фениалин запинается, подыскивая нужное слово, – ужасной случайностью.
– Ты знаешь, Фениалин, мне кажется… нет, я уверена, что это вовсе не случайность. Что-нибудь подобное всё равно бы произошло – раньше или позже.
– Ты не можешь, этого знать.
– Конечно. Зато я знаю и помню в мельчайших подробностях, что произошло. Без «бы», Витюша.
– Но надо ведь жить дальше…
– Да иди ты на х*й! – говорит Старинская с ненавистью. – Короче, слушай сюда. Я поняла, что ты не оступишься. Но знай: я тоже не отступлюсь. Пока жива, я буду защищать его. Если ты убьёшь его, я сделаю всё возможное, чтобы убить тебя. Помни, Фениалин.
– Не надо так, Оленька… Мы ведь были счастливы когда-то. Помнишь…
– Мы не были счастливы. Это была иллюзия, призрак… да, именно так: иллюзия счастья.
– Может быть счастье и есть иллюзия.
– О, да ты философ, ёб твою мать! Может быть. Может быть наш брак иллюзия. Смерть Дашеньки – иллюзия. Может быть. В последние годы я убеждаюсь, что может быть всё, что угодно. Даже то, чего быть не может. И если даже вся наша жизнь иллюзия, мне от этого ничуть не легче.
– Ты ведь не такая на самом деле, Оля… это… это маска.
– А если маска была тогда? С тобой? Тебе это в голову не приходило, Фениалин? Ты никогда не знал, какая я на самом деле. И не хотел знать.
– Неправда, я…
– Что толку в правде? – отрезает Старинская и говорит с расстановкой, так, что Фениалину становится по-настоящему страшно: – Уничтожишь его, умрёшь сам. И я уж постараюсь, чтобы медленно. Знай это.
Ольга бросает трубку и смешивает третий коктейль, включает телевизор и DVD-проигрыватель. Ставит диск с качественной порнографией. МЖМ – обычно это её заводит с пол-оборота. Старинская берёт пульт, стакан, и возвращается на кровать. А не позвать ли Стародуба?.. Пожалуй, нет. Задирает халат. Может, всё-таки удастся кончить.
ГЛАВА 3
Франция, Блуа. 1660 г.
Далеко за полночь к гостинице «Бездонный ларь», в трактире которой веселье было в самом разгаре, подъехал одинокий всадник на вороном саксонском жеребце. Ловко спешившись и привязав коня у входа, он вошёл внутрь.
Шум здесь стоял почти невыносимый для ушей трезвого человека. Пятеро мушкетёров азартно сражались в карты, невдалеке от них порядком расхристанные телохранители кардинала Мазарини горячо