Неокантианство. Первый том. Первая часть. Сборник статей, текстов книг немецких мыслителей второй половины XIX – начала XX веков
приведенным им в «Объективном взгляде» и позже записанным положениям, за миром, как и за нашим телом, стоят еще неизвестные величины, из взаимосвязи которых возникают явления. «Это отношение между неизвестным (Y) и другим, столь же неизвестным (X), благодаря которому последнее представляется нам как наше тело, из которого в действительности возникают в нашем сознании те разумные качества, которые наш интеллект, согласно законам, данным априори, превращает в воспринимаемую природу, феномен материального внешнего мира». Это отношение между X и Y является тем, что Либманн называет «трансцендентальным фактором созерцания («Anschauung». Несмотря на утверждение Л. Льебманна об обратном, Y и X, очевидно, тесно связаны с «вещью-в-себе».
Точно так же, взгляд Либманна на Канта не полностью устранил физиологическую и, прежде всего, психологическую интерпретацию; таким образом, он все еще довольно близок к историческому Канту. От других неокантианцев он отличается также тем, что у него прослеживается явная тенденция к метафизике, точно так же, как в целом его можно назвать близким к идеализму по обширности его представлений о задачах философии. Для Либманна эпистемология – это только первая часть философии; над ней возвышаются две другие: Натурфилософия и психология, с одной стороны, этика и эстетика – с другой, первая – теория бытия, вторая – теория того, что должно быть. Если физика выводит отдельные события из законов, возможно, математически, то задача метафизики – сказать, почему то-то и то-то вообще происходит где-то и когда-то. Либманн считает, что она реализуется в виде «критической метафизики», то есть в форме гипотетических утверждений о сущности вещей («Gedanken und Tatsachen», т. 1, с. VII; т. 2, с. 163). Великим достижением Канта Либманн считает доказательство зависимости объектов от субъекта. Основная идея критического мировоззрения заключается в понимании того, что человек познает все только в среде человеческого сознания, что поэтому вся философия, как и вся наука, может двигаться только в сфере человеческих мыслей и человеческих идей и никогда, ни при каких обстоятельствах не может выйти за пределы этой сферы. Не мир, а наше сознание является исходным фактом. Что осталось бы, если бы сознание было упразднено, – это совершенно неизвестное, непостижимое нечто или ничто, абсолютная тьма.
В понятии субъекта Либманн колеблется между его трактовкой как индивидуального Я и предположением о надиндивидуальном трансцендентальном Я. Он находит глубочайшую истину критики разума в том, что высшие интеллектуальные законы в равной степени относятся как к акту познания субъекта, так и к познаваемому объекту (т.е. феноменальному миру) в том же смысле, в каком диоптрийные законы, действующие в глазу, имеют решающее значение как для акта зрения, так и для оптического качества видимого внешнего мира. – Фундаментальной предпосылкой всех реальных наук является принцип причинности: одна и та же причина a всегда связана с одним и тем же следствием b. Каждый естественный процесс предстает как