иду, – говорю я, но с места не трогаюсь.
Остается еще кое-что, что мне необходимо сделать. Я сажусь на то же кресло, где сидел убийца, и вижу зал так, как мне нужно видеть его в ракурсе убийства: глазами Поэта.
Глава 10
Стула, на котором скончался Саммер, в квартире больше нет: он давно перекочевал в недра наших лабораторий. Но то место, где он находился, обнесено лентой и четко идентифицируется. Перед этой лентой я сейчас и стою в центре маленькой, но безупречно чистой квартирки с простой мебелью и запустением на книжных полках. Книги, которые некогда стройными рядами здесь стояли, теперь тоже находятся в нашей лаборатории.
Ко мне подходит Лэнг, но ничего не говорит, давая мне время обработать и высказать свои мысли. Как раз этим я сейчас и занимаюсь: заставляю свой разум проникнуть в его, разум человека, известного мне как Поэт.
– Он дождался, когда здание опустеет, и бетонные стены решили судьбу Саммера. Возможно, он стоял на этом самом месте, чувствуя себя могущественным судьей вселенского роста. Он смотрел на испуганного, голого человечишку и приветствовал его слезы, даже снисходительно позволял ему молить о милости и пощаде. Не думаю, что он этим упивался. Для него это была простая неизбежность. Саммер, по его мнению, должен был умереть. Это было необходимо: приговор уже вынесен.
– Подписываюсь подо всем этим, – соглашается Лэнг. – Но как он заставил Саммера принять таблетку? Угрозой в адрес сестры?
Я это отвергаю:
– Вряд ли он о ней даже думал. Слишком мелкая пташка, чтобы тратить на нее свое драгоценное время. Я бы поставила на пистолет, что давало ему свободу оставить руки Саммера несвязанными. Просто открытая, чистая угроза: убийца знал, что ему не придется прибегать к оружию.
Мысленно созерцая стул со скорчившейся на нем жертвой, я вычерчиваю Лэнгу профиль убийцы:
– Мне думается, на самом деле он трусоват. Приканчивать жертву собственноручно ему не хватает духа. Одновременно с этим я не поверю, что Саммер у него первый по счету. Слишком уж чистое место преступления.
– Абсолютно с тобою согласен. Саммер – далеко не единственная его жертва. Что подводит меня к тому, о чем я знаю, а ты нет.
– Это о чем же?
– О том, что уезжает, Робертс доложил только капитану, а до этого вообще никому. Он даже не примерялся к той работе в Хьюстоне. Капитан сделал это за него.
Из этих слов напрашивается с десяток разных выводов, но я решаю идти напрямик:
– И что из этого следует?
– А вот давай вернемся к тебе и тому мерзавцу, что топтался здесь сегодня вечером. Телефон Робертса не просто выключен, он даже не теплится. Не подает признаков жизни.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но Лэнг поднимает руку:
– Постой. Просто выслушай. Робертс пропал. Никакой он не убийца. Он в беде. Ты это знаешь. И я тоже.
– Да, есть такое ощущение.
– И это дело было для него последним, – продолжает он. – Теперь оно твое. И вот мой вопрос, который чертовски