выпускать шасси. Тут черт дернул меня мысленно пошутить: «Вот бы сейчас шасси не выпустилось» и в тот же миг под правым крылом раздалось та-та-та-та, как из автомата, и солон самолета заходил со стороны в сторону. Это не вышла правая стойка шасси и по этому нарушилась аэродинамика самолета. Натужно загудели двигатели, и, шедший на снижение самолет, вдавив нас в кресла, пошел вверх. Заложив правый разворот, пошли на посадку второй раз. Здесь уже страха не было, посадить самолет с невыпущенным шасси, для квалифицированных пилотов дело не хитрое, к тому же на воду. Единственно, не хотелось мокнуть в два часа ночи. Самолет опять пошел вниз, опять раздалась автоматная трель натужный рев двигателей, пошли вверх… И так три или четыре раза. Наконец стойка шасси выпустилась, мы благополучно сели. На завтра мне надо было с утра лететь обратно, а самолеты были только после обеда. Поэтому я подошел к справочной аэропорта и стал выяснять, не ожидается ли завтра какой-нибудь внеочередной рейс на Харьков. На удивленный контрвопрос девушки: «А почему он должен быть?» я ответил, мол, как же, вот прилетели же оттуда, на внеочередном… На это девушка с поразившей меня беспечностью ответила: «А-а, этот? Да он сломанный, и пока еще тепленький его наши пилоты перегоняли домой» …!?
Я понял, что за спецгруз в деревянных ящиках стоял по проходу самолета: это для балансировки в него загрузили всякое барахло, а поскольку барахла не хватило, прихватили и нас…
Никогда не летайте самолетами Аэрофлота… вне рейсовыми.
Джоконда
Это было в 1974 году. В то лето я работал в «стройотряде», на Вологодчине и одновременно занимался переводом, а точнее восстановлением в какой-нибудь авиационный институт. После непродолжительной переписки, мой выбор остановился на КуАИ и, получив очередную зарплату, я отправился в Куйбышев (ныне Самара). Рано утром поезд прибыл в Москву, до отбытия в Самару у меня был весь день и вечер, и я отправился в бесцельное пешее путешествие по городу. В молодости я часто так поступал в незнакомых городах. Часам к десяти я набрел на большую очередь, у которой не было видно ни начала, ни конца. Когда я, подойдя к группе молодых людей, стал интересоваться, что мол, дают, те стали откровенно надо мной насмехаться. Я был после поезда, в костюме не первой цивильности, последних новостей не знал, поэтому счел их насмешки естественными, и не придавая им большого значения, обратился к милиционеру, издали охранявшему массовое скопление людей. Оказалось, что вся эта масса людей выстроилась в пушкинский музей, где выставлена картина Леонардо да Винчи «Джоконда», привезенная для этого из Лувра. Позабыв обо всем на свете, я кинулся искать хвост очереди. Через пол часа, запыхавшись, я пристроился в конец очереди и стал ждать дальнейшее развитие событий. Отдышался, стал приглядываться к соседям. Здесь были люди, со всех концов тогда еще необъятного Советского Союза, приехавшие специально