к столу, задумчиво начал Ланской.
– Может, его ампираторское величество не с той ноги встал? – усмехнулся денщик, вставая позади Ланского, чтобы одновременно сослужить барину в качестве лакея.
– Да нет… Расстроил его сегодня один губернатор.
Ланской в красках рассказал о царском гневе на недогадливого чиновника, надеясь, что Федьке понравится решение Николая.
– Зря он повелел столько денег мужику дать, – зевнув, ответствовал денщик, нисколько не воодушевлённый царской милостью.
– Это почему же? – опешил Ланской.
– А всё равно пропьёт мужик деньжищи… не впрок пойдут. Хорошо, если не помрёт.
– Так уж и пропьёт? – не поверил Пётр, но задумался.
А ведь прав, паршивец, такой исход был более чем вероятен. Здравое рассуждение денщика положило конец сомнениям Ланского.
– Фёдор, – начал он не торопясь, – сядь-ка рядом.
Если бы Федька кому-нибудь рассказал, что он сидит с барином за одним столом, а тот ещё с ним советуется, сочли бы его трепачом и наглецом. Но хитроватый мужик знал, что такого барина он больше не сыщет в Петербурге, а потому, при всей своей наглости, держал язык за зубами.
– Слухаю, барин, – с готовностью оживился мужик, прямо как Ланской перед царём.
Пётр Петрович достал из папки злосчастный диплом и без лишних объяснений показал денщику. Тот внимательно прочитал и присвистнул.
– И что, Пётр Петрович, требуется от вас?
– Должен я найти автора сего пасквиля. А как искать? С чего начинать? Я же не сыщик, сам понимаешь, братец. Не буду же я ходить по части и показывать кому ни попадя сей гадкий документ. Поэтому прошу тебя, Фёдор, поспрошай денщиков, лакеев, да прочих дворовых при несчастном графе N. Может, кто что видел. Кто принёс письмо, кто приметил посыльного… Ну сам понимаешь… А я попробую почерки наших полковых офицеров сверить. Так, с двух сторон, глядишь, быстрее выясним.
Федька почесал затылок и ещё раз посмотрел на документ, потом перевёл глаза на барина. Ланской заметил едва заметную усмешку и подсунул ему под нос кулак.
– Только скажи лишнее слово – получишь у меня розог, – грозно раздувая ноздри, предупредил Ланской.
– Что вы, Пётр Петрович, – притворно испугался денщик, – я молчу. Кто же бы не влюбился в такую… "подобна ветреной надежде, резва, беспечна, весела…"
– Ты Идалию с Ольгой Лариной, что ли, сравниваешь? – удивился Ланской.
– Так похожа, ваша милость, – нагло ухмыльнулся Федька.
Ланской не знал, что и ответить. Действительно, похожа…
Цепкий ум мужика уже не раз изумлял Петра. Сам он не запоминал стихи так быстро, хотя и любил их. Зато Федька не только помнил наизусть, но ещё и умудрялся вставлять вовремя нужную цитату. И переспорить его, порой, было очень трудно. Среди денщиков офицерского корпуса про него и пословицу сложили: Федьку поносить, что редьку укусить…
– А ну, марш отсюда! – скомандовал Ланской.
– Слушаюсь,