Я вообще никого себе не выберу!
– Тогда это сделает твой отец.
– Но…
– У тебя нет выбора, Ралин. Играть с людишками, конечно, хорошо, но ты богиня.
– Тогда я больше не хочу быть богиней! Нисабу не читала лекцию, как можно… разбогиниться?!
– Не читала.
– Тогда! Я напишу ее сама! Держись!
– За что? Ралин, нет… – понимала Марг, что сейчас произойдет, когда вокруг ее плеч обвили прочные, но острожные когти Ралин, в которые превратились ее ступни.
Делая удары своими слабыми и потрепанными крыльями, из-за которых Ралин постоянно расстраивалась, сравнивая их с идеальными материнскими, ей все равно хватало сил поднять человека. Поднять в небо целый город под силу было лишь Эрешкигаль, Ралин не претендовала на подобную мощь. Она не знала почему родилась такой… серой, но такова была ее судьба. Наверное, и отец считал ее слобачкой, неспособной управлять Иркаллой и потому торопился устроить ее судьбу.
Только вот Ралин не собиралась никого потешать представлением (с маленькой буквы) на своем Представлении. Не собиралась выставлять себя предметом торга. Она была уверена, когда Марг увидит землю, она сама решит остаться на подольше.
Вот только была небольшая проблемка.
Путь к смертным, который обнаружила Ралин, он был не то, чтобы совсем прямой и легкий. Сначала нужна была дверь. То есть человек, способный соединить мостом живых с загробными.
И такой человек имелся.
Он родился пятнадцать человеческих лет назад.
И дали ему имя – Раман, что означало «любимый».
Глава 3.
Имя, может, и означало любовь, вот только ею и не пахло, когда новорожденный мальчик явился в мир людей.
– Белявый! Он должен стать преподношением богам, – смотрел мужчина на дитя, уместившееся в двух ладонях матери. – Этому уродцу все равно не выжить!
– Пусть боги решают, когда придет время его заката! – стряхивала мать песок, что сыпался на голову младенца из бороды отца. – Он наш сын, Афтан! Разве не боги послали его?! Таким, какой он есть?
– Солнце убьет этого уродца через пару десятков закатов. Ты молодая. Будут другие сыновья. Отнесем его в зиккурат великих жриц. Собирайся! Вставай! Ну, живо! Подымайся на ноги!
Грубо дернув жену за руку, что не более часа назад родила младенца с приходом рассвета, мужчина потащил ее прочь. Афтан чувствовал, как дрожит рука жены, слышал ее рыдания, а ребенок, наоборот, притих, свернулся клубочком. Словно понимал, решается его судьба и лучше быть потише. Спрятаться и не кричать.
Но белявому в песках не исчезнуть и не скрыться. Чтобы он ни делал, всегда будет маячить на виду. Седые его волосы станут застывшей в песках волной соли, водянистые глаза – приманкой насекомых, кожа в красных пятнах – костровыми пятнами.
Не эблаитом он родился. Не кареглазым и не смуглым. Волосы, как снег, о котором горожане слыхивали лишь от далёких чужестранцев. Кожа его прозрачна и пятниста, а вены как реки ползут по рукам и ногам. Глаза как будто без зрачков – водянистые, прозрачные, цвета голубой эмали, секрет