здательской системе Ridero
Лето, ах лето…
Заметки повседневности (июнь)
1
Повседневность тянется и вязнет
В сером цвете выдержанных дней.
Неба василькового заказник
Выгоняет облачных коней.
Те плывут – нестройно и вихрасто —
Над провинциальной маетой:
Где толпы нечаянная каста,
Смога дух, но только не святой.
И легчает в бремени сутулом,
Выпрямишь осанку и сидишь
За окном на колченогом стуле —
То ли видишь это, то ли спишь.
Кто-то вяжет стори и сюжеты,
А тебе несказанно везёт
Навязать размеренному лету
Пару окрыляющих красот.
2
Тринадцатый месяц и кадр двадцать пятый,
А время сминает реальность накатом,
Но чуть трепыхнётся маяк проблесковый,
И ты где-то там – примеряешь обновы:
От ветра – пошив неземной – крепдешинный…
Летишь ли, бежишь повседневной равниной,
Не соприкоснувшись со мной рукавами,
Потянется вечность за разными нами,
И след раздвоится за кадром и титром,
И так опоясано вкруг облетит он,
А ты в этом ангельском новеньком платье,
А я где-то рядом в словесном подхвате,
Мгновения выпорхнут в небо, на время,
Отметятся птичьи секунды рефреном…
За дальней полоской теряются нити,
За ближней ошибкой никто не учитель.
Посмотрим кино, отзимуем с лихвою.
Очнёмся в погоне за новой любовью.
3
Всё будит интерес – и пустота —
Оторопеть и вслушаться, и вникнуть.
И расстрелять словесным тра-та-та,
Застывшую в зелёнке землянику,
И удивиться вызревшему – гля…
Всего лишь поступиться золотишком,
В пробелах затуманенного дня
Отвоевать умолчанное «слишком»
За серебро, которое блестит,
Сквозь патину пороков и ношений.
Ты сам себе и бог, и царь, и гид
От нимба и гордыни – до коленей.
Густеет свет (прогулочное)
1
Густеет свет. И духота тревожит,
Касается жара ранимой кожи,
Пылает страстью временный загар.
Иудит ветер – предаёт секреты.
И аудит нагрянувшего лета
Ведёт невозмутимый календарь.
Садится пыль, и ты берёшь измором
Мои поля, леса, моря и горы —
Томятся в неприкаянной тиши,
С тем ожиданием – нависшим перед бурей,
Слетает свет в осунувшийся улей,
И тычут пальцы в небо камыши.
Читают по намёткам в точках птичьих
О крайнем и желанном заграничье,
Упрямой зябью оголтеет штиль.
Вскрывает гром пароли, явки, тучи,
Срывается великий и могучий
До бездны слов, до встречи дальних миль.
2
А ты молчишь про офисный адок,
А я про белок – впаривают парки
Сосновый рок и воздуха глоток,
Тропинки в иглах с полотном немарким.
Ни отблеска, ни беглого луча,
Лишь фонарей скрипучие печали.
И кружат мысли, мошки – сгоряча
Желаю беспрепятственно отчалить
От этих елей, мелей – в даль хором,
С покосами словесных умолчаний,
Чтоб в небе птичий вымелькал содом
Гоморру из безбашенных скучаний,
Где наплевать на скроенность строки
И лапотность душевных выражений,
Мечтать и думать – как они легки
В безбожности греховных вдохновений,
По тишине июньской высоты,
В проушинах макушек деревянных,
Где спрашиваю ветрено: «а ты?»,
По седине кудряшек окаянных
Просматривается закатный спич,
О встрече, по безвременью зависшей…
Пока ты сладко и спокойно спишь
Под звёздами, под вечностью, под