механизм в нем неудержимо набирал обороты – вся эта куча мантр, молитв, головокружения и лжи, – а боль лишь все усиливала. Камёлё знала, к чему это приведет. Мысль способна загипнотизировать лардӧкавӧара, готовящегося к жертве, так сильно, что он закончит в упоительном экстазе и полном помешательстве. Нет ничего чрезмерно страшного, ничего чрезмерно жестокого, если речь идет о том, чтобы быть достойным Аккӱтликса. Ему хотят пожертвовать себя до последней капли крови, соединиться с ним в растянутой до бесконечности смерти. Были и такие, кто умирал на протяжении нескольких дней, и ничто не могло этому воспрепятствовать, ничто не могло ускорить процесс. И даже если бы она вдруг решила разбить ближайшее окно, броситься вниз и после заранее безнадежного боя вырвать этого беднягу из зӱрёгаловых когтей, – скорее всего, этот процесс в себе он все равно не смог бы остановить.
Так, как когда-то не смог ее отец. И ее брат. То же почти случилось с ней.
В некоторых обстоятельствах невероятно сложно не убить себя.
Камёлё вздохнула и решительно стряхнула порывы ностальгии. На алтарях на Ӧссе ежедневно обрывались жизни сотен людей, потому нет причин жалеть именно этого больше, чем остальных. В конце концов – что может быть лучше, чем смерть, когда человек уверен, что в ней есть смысл? Гораздо больше ее беспокоило другое. Почему зӱрёгал прилетел на Землю без объявлений и, судя по всему, никем не узнанный? Он был глееварином, одним из лучших. Конечно, когда было необходимо, он мог передвигаться инкогнито и быть практически невидимым. Так смогла бы и она со своей подготовкой. Но ее волновало не «как», а «почему». Насколько серьезна причина, заставившая его покинуть Ӧссе? Действительно ли он так напрягался лишь для того, чтобы принудить одного миссионерского священника на Земле совершить суицид на алтаре?
«Возможно, он прилетел из-за меня – сообщить, что меня помиловали и я могу вернуться домой», – подумала она. И усмехнулась. «Да, конечно, так и будет; а еще какие идеи?» Было бы здорово думать, что Собор снова откроет ее дело и изменит решение – конечно, не из-за права или сочувствия, а хотя бы из такого чисто прагматического принципа, что глееваринов на Ӧссе отчаянно не хватает. В любом случае в такой поворот событий поверить сложно. Помилование на Ӧссе – редкий случай. Тем, что Камёлё в свое время устроила у аиӧ Аккӱтликса, она выиграла финальное испытание Божьего суда, потому ей позволили отправиться прямиком на космодром, не пытаясь ее убить. Надеяться на что-то лучшее было невозможно.
Куда там, присутствие зӱрёгала точно не имело к ней отношения. Однако причину можно попробовать выяснить. И лучший момент для этого – прямо сейчас, пока внимание зӱрёгала направлено на бедного священника.
Протонация святыни и всего подземелья была оттенена мицелиальной завесой, что для храмов естественно, но кольцо жилых помещений на верхнем этаже было видно четко. Камёлё уже составила представление о внутренней планировке. Осторожными шагами она прошла