от Пистона Шу. Может еще про что нибудь народ говорил? Ну про слабости ее или наоборот про пристрастия к чему-либо?
– Нет, больше ничего я не знаю, ну может только, что она страшная на вид. А потом какая тут может информация, от нее еще никто не уходил.
– А откуда про гербарий известно? – встрял Мела.
– Может, видел его кто, а может, слуги разболтали? – ответил Пистон.
– Да, слуги у нее крепкие и молчаливые! – согласилась Шу.
– Дааа! И соглашается же ведь кто-то в такой глуши жить, да еще и ей прислуживать! – молвил Мела.
– Все дело в том, что она ничье согласие на это не спрашивает, – ответил пес.
– А как же они у нее появляются?
– Она сама их делает!
– Ну-ка, ну-ка, как это? А говоришь, больше ничего про нее не знаешь!
– Слуг, говорят, своих она из болотной глины как-то лепит и потом в огне закаляет, так что народец еще тот, ничего не боится.
– Но глина, она же хрупкая, – влез Мела. Тресни посильней – голова-то и отскочит.
– Так-то оно так! Да полей на глину воду – вот тебе и… снова побежали гербарий делать!
– Да, – хмыкнул Мела, – влипли. А мы эту кукушку тоже видели, у того дурацкого ручья, помнишь, Шу, синяя такая, это она ей про нас проболталась – и вот вам финал!
– Нет, Мела! Это еще не финал, еще посмотрим кто кого! – как-то спокойно промолвила Шу. – Давайте все-таки попробуем вздремнуть, силы нам еще понадобятся завтра.
(«Ну а уж если… не понадобятся завтра, то вообще больше никогда не понадобятся», – подумала Шу, но дабы не подорвать боевой дух маленького и без того перепуганного отряда, не произнесла этого этого вслух.)
Каждый лежал и казалось ему, что мысли пчелами гудели в голове и конца этим «пчелам» не будет! На самом же деле все трое спали, и это был лучший для них вариант.
Стоило действительно поднабраться сил для, пока не предвещавшего ничего доброго, нового дня.
Но доселе остановить рассвет еще никому не удавалось! Так случилось и на этот раз.
Утро в неволе
Солнце стало подниматься, птицы о чем-то щебетать, лес оживал.
Про лягушек можно было бы и вообще не упоминать. Но эти так невообразимо галдели, что…
Казалось будто новую, свежую их смену высыпали из телеги в болото, причем не забирая оттуда старую! В общем, был полный бардак в мире приболотных звуков.
Наши заключенные медленно просыпались, и некая порция лучей уже изрядно потрудилась над видимостью в каземате.
Мела, открыв глаза, с удивлением обнаружил, что спит в обнимку с «новоиспеченным» другом-сокамерником.
– Так вот почему так было жарко всю ночь! – подумал он. – Зато и спал, как дитя!
Пистон действительно оказался псом породы бассет, рыже-бело-черной масти с длинными ушами, крепкими лапами и длинным туловищем. Морда его была большой и смешной – спасибо щекам!
Он тоже просыпался, и это приносило ему много страданий – во сне было