Я как-то путаюсь.
– Вовсе нет.
Я сделала глубокий вдох.
– Просто у меня столько вопросов.
Мария выпрямилась на диване.
– Я бы хотела ответить вам на них, но для всех нас это был такой же шок, как и для вас. Мы узнали о вашем существовании только от юридической службы Антона в Лондоне несколько дней назад. Это они должны приехать сегодня утром с завещанием, которое он обновил совсем недавно.
Я неуверенно нахмурилась.
– Насколько недавно?
– Два года назад. В 2015-м.
Я подумала.
– Может быть, это произошло, когда он узнал о состоянии своего сердца?
Она с сожалением покачала головой.
– Насколько я знаю, он ничего такого не знал. Он всегда казался здоровым как конь.
Где-то в доме громко хлопнула дверь, и я повернула голову на звук женских каблуков, звонко зацокавших по лестнице. Мария потерла виски.
– Порка вакка[12]. Я заранее прошу прощения за то, что сейчас начнется.
В комнату ворвалась высокая, очень красивая итальянка с длинными темными волосами, белоснежной кожей и полными алыми губами. На ней был черный брючный костюм «Армани». Она разразилась громкой тирадой на итальянском, сопровождая бесконечные потоки жалоб размашистой жестикуляцией безупречных рук с французским маникюром. Я не понимала ни слова из ее речи, но подозревала, что это как-то связано с предстоящим визитом адвокатов.
Мария вытянула руку, пытаясь как-то успокоить ее. Заговорила с женщиной по-итальянски, но гораздо медленнее. Я могла только сидеть и смотреть.
В комнату влетела другая женщина. Эта была блондинкой, и заметно старше, возможно, лет шестидесяти с небольшим, но она тоже выглядела потрясающе. Было ясно, что она делала какие-то пластические операции.
– Уйдет ли она! – закричала блондинка.
– Не уйду, потому что я тут живу! – ответила ей итальянка.
– Нет. Ты тут всего лишь гость, и тебя больше не хотят здесь видеть!
Молодая женщина ответила яростно эмоциональной пулеметной фразой на итальянском, которая продолжалась до тех пор, пока другая не подняла руки в поражении. Она выжидательно обернулась к Марии, явно желая, чтобы та вмешалась и сказала бы что-то, чтобы разрядить ситуацию.
– Дамы! – сказала Мария. – С этим придется подождать. Мы не можем принять никаких решений насчет того, кто останется, а кто уйдет, пока не узнаем, что нам сообщат адвокаты.
– Вот! – отрезала итальянка. – Я же говорила!
– Они ничего не скажут насчет тебя! – возразила блондинка. – Антон написал завещание два года назад, а тогда он с тобой и знаком-то не был.
Итальянка трижды щелкнула пальцами перед ее лицом.
– Ты думаешь, что знаешь все ответы, а это не так. Ничего ты не знаешь. Антон любил меня. Он сам мне так говорил. И ты не знаешь, о чем он думал перед смертью. Он мог что-то добавить. Написать какое-нибудь письмо. Я не знаю, как это все работает.
– Конечно, ты ничего не знаешь. У тебя вместо мозгов