носовой платок, но я с благодарностью беру ее салфетку.
– Ты в порядке, Вероника? – спрашивает Дейзи, запрокинув голову, чтобы хорошенько рассмотреть мое лицо.
– Это все проклятый синусит. Беспокоит меня время от времени, – резко отвечаю я.
Эти пингвины не совсем такие, как дорогие моему сердцу Адели, но они походят на них своей напористостью и энтузиазмом. Наш знакомый златовласый пингвин снова издает зычный звук.
– Его зовут Мак, – говорит нам смотрительница пингвинов, подходя ближе. Это молодая женщина с уверенным видом и развивающимся высоким хвостом. – Мы сами вырастили его. Он был совсем еще птенчиком, – добавляет она.
Я перевожу взгляд с нее на пингвина и обратно.
– И вам пришлось использовать шприц, чтобы кормить его тщательно сбалансированной смесью из криля и тунца, разведенных с водой?
Ее глаза слегка расширяются от изумления. Она выглядит так, будто пытается подобрать слова.
– Эм… Ну, это не я его…
– Это Вероника Маккриди, – перебивает ее Дейзи. – Она была в Антарктиде и спасла маленького пингвина по кличке Пип, а потом она заболела, и Пип спас ее! И, – Дейзи переводит дыхание, – она дружит с Робертом Сэддлбоу!
– Тем самым Робертом Сэддлбоу, – добавляет Эйлин.
– Сэром Робертом Сэддлбоу, – подчеркиваю я.
Должна признать, мне льстит восхищение моей протеже.
– Что же, твоя бабушка – невероятная женщина, – говорит смотрительница, очевидно не воспринимая слова Дейзи всерьез. Я подумываю, стоит ли говорить, что никакая я ей не бабушка, но наплевать. В любом случае, все мое внимание занимает пингвин, он просто прекрасен.
– Можно мне покормить его? – нетерпеливо спрашивает Дейзи.
– Не сейчас. Время кормления наступит через двадцать минут.
Видно, что смотрительнице приятно вернуться к теме, в которой она хорошо разбирается. Она наклоняется к Дейзи и говорит с ней как старшая сестра:
– Тогда ты сможешь посмотреть, как они наслаждаются своим обедом. Может быть даже я дам тебе пару рыбешек, чтобы ты могла им помочь.
У меня уже устали ноги. Дейзи и Эйлин бегут искать вольеры с тюленями и выдрами, а я направляюсь в чайную. Там я покупаю кусочек вишневого пирога «Бейквелл» и чашку дарджилинга. По крайней мере, так они его именуют (скорее всего, чтобы оправдать дополнительный фунт в его стоимости), но вкус оставляет желать лучшего. Однако я не из тех, кто привык жаловаться.
Я сажусь за маленький столик у окна и смотрю на полоску моря, виднеющуюся за краем здания. После встречи со златовласыми и африканскими пингвинами мои мысли неизбежно стремятся обратно в Антарктиду, в колонию пингвинов Адели, к моей подруге Терри и моему внуку Патрику. Я вкладываюсь в исследовательский проект острова Медальон как метафорически, то есть душой, так и буквально, поскольку что я ежемесячно отправляю на него определенную сумму денег, главным образом потому, что теперь Патрик часть их команды.
Они