Температура воздуха сегодня всего 3,5 градуса по Цельсию, но на мне много слоев одежды, и от подъема мне становится жарко. Я снимаю парку и засовываю ее под мышку. Достигнув вершины, я останавливаюсь на мгновение, чтобы перевести дух. Отсюда открывается отличный вид на горы и далекое озеро, в котором отражается небесная голубизна. Этот остров называется так, потому что имеет овальную форму и на карте выглядит как медальон, а небольшое полукруглое озеро на севере острова образует отверстие, через которое можно было бы продеть цепочку. За ним я вижу океан, он ярко сверкает на солнце и усеян белыми вершинами айсбергов.
Часть колонии пингвинов, закрепленная за Терри, находится на другой стороне острова. Мне удается разглядеть ее оранжевую куртку – яркое пятно среди множества черно-белых фигур. Я направляюсь к ней, лавируя между пингвинами гнездами. В них сотни маленьких цыплят. Они уже достаточно выросли и начали повсюду бродить, поэтому мне приходится идти осторожно, чтобы не наступить на них. У взрослых пингвинов просто шикарное оперение, напоминающее блестящие смокинги с белыми накрахмаленными рубашками, но детеныши пока еще покрыты растрепанными серыми перышками. Они легко уместились бы на ладони, эти мягкие комочки. Но я не беру их в руки. Правила есть правила. Мы взвесим этих птенцов уже перед тем, как они поменяют оперение, но до этого трогать их нельзя. Даже со взрослыми особями мы контактируем только тогда, когда вешаем на них браслеты или замеряем их вес, и для этого есть специальная техника. Я с гордостью могу заявить, что теперь я считаюсь квалифицированным укротителем пингвинов.
Мамы и папы делают все, чтобы прокормить своих птенцов, по очереди следят за ними и ходят на океан, чтобы добыть пищу. Когда они возвращаются, их клювы до отказа набиты крилем, который они закладывают прямо в клювики птенцов. Язык пингвинов для меня – величайшая загадка, но взрослые особи и их цыплята узнают друг друга по голосу. Просто невероятно, что они могут услышать друг друга в такой какофонии звуков.
У меня щемит сердце, когда я вижу такую беззаветную родительскую любовь… Такую самоотверженность и верность. Было бы здорово расти в такой любви. Эти птенцы даже не подозревают, насколько им повезло.
Но хватит жалеть себя.
Вот прямо передо мной стоит Терри. Классическая Терри: на сто процентов сосредоточенна на пингвинах. Мое сердце начинает биться чаще, когда она оборачивается и машет мне. Лучи солнца играют в ее светлых волосах, и она направляется в мою сторону, аккуратно огибая гнезда с птенцами.
– Патрик! – она пытается перекричать писк пингвинов. – Что-то случилось?
Я отрицательно качаю головой.
– Нет, все в порядке. Что, мне уже нельзя прийти повидать свою девушку?
Я заключаю ее в объятия и крепко сжимаю. Мы долго и страстно целуемся, так что у нее практически спадают очки.
– Почему ты не связался со мной по рации? – спрашивает она, отстраняясь, чтобы перевести дух. Мы должны сообщать друг другу о своих передвижениях по острову – на всякий случай.
– То