Джен.
Дэвид тоже слился почти сразу. Его сестры Кей и Эми, двойняшки из пробирки, ей-богу, те еще засранки, нашей игрой не интересовались. Они выдали Дэвида через пару дней, когда начали подлизываться к матери. Забрались к ней на колени, обняли за шею. Прижимались и шептали на ушко всякие милые глупости.
Мой младший брат, Джек, на фоне другой малышни казался особой королевских кровей среди плебеев. Когда он обжегся плющом, то пришел ко мне, не желая просить помощи у родителей. Я им гордилась. Джек понимал, что такое чувство долга.
Я приготовила ему ванну и прикладывала к зудящим от плюща ногам холодные компрессы. Растирала кожу розовой мазью и читала вслух любимые книжки. Он почти не жаловался, только повторял: «А все-таки чешется, Ева».
Конечно, я в Джеке души не чаяла. Я всегда любила его больше всех на свете.
Однако он все же был маленький, и я тревожилась, что он проболтается. Требовалась бдительность.
На определенном этапе мы приняли общее решение: рассказать родителям о нашей игре. Избегать их посредством тактических маневров становилось все труднее.
Разумеется, мы представили все в лучшем свете. Стоило ли рассказывать, почему мы начали эту игру? Говорить вслух о том, что родственная связь с ними казалась унизительной и била по нашему достоинству? Тем более упоминать, что, когда от факта родства было уже не отвертеться, мы чувствовали себя так паршиво, словно заболели.
Мы хотели чем-то себя занять. Так мы сказали. Разве это не они на все лето лишили нас самого дорогого и ценного? Разве не они конфисковали наши мобильники, планшеты и прочие гаджеты, отрезав нам цифровой доступ к внешнему миру?
Они заключили нас в аналоговую тюрьму, как выразился Дэвид.
Высшие инстанции проявляли к нам наибольшую благосклонность в волшебный час перед ужином – в неге легкого опьянения. В остальное время они обычно вели себя сварливо и на наши просьбы отвечали отказом, а после ужина надирались так, что на следующее утро уже ничего не помнили.
Время для выпивки и разговоров – так называли они этот час до ужина.
Тогда-то мы и подняли свою тему.
– Это игра такая, – сказала Саки.
– Социальный эксперимент, если хотите, – пояснил Терри.
По ходу наших объяснений кое-кто из родителей снисходительно улыбался, другие досадливо морщились. Но в итоге сказали, что все нормально. Они ничего не обещают, но постараются нас не наказывать.
– Еще мы планируем пойти в поход и пару дней пожить на пляже, – сообщил Рейф.
– Пожить с опорой исключительно на собственные силы, – добавил Терри.
– Погодите-ка, это уже другой разговор, – запротестовал чей-то отец.
Один из преподавателей. Историк, который специализировался на эпохе охоты на ведьм.
– Все вместе? – спросила чья-то мать.
Младшие кивнули, кроме Кей и Эми, двойняшек из пробирки, – те покачали головами.
– Нам же легче, – проворчал Дэвид.
– Но