в это единоличное господство как следствие недостатка разума. Ее можно с полным основанием назвать определяющей стороной, поскольку ее главный характер заключается в том, что она решает, что должно быть действительным как философия, исключительно и навсегда, и что должно считаться таковой. Ко второй основной партии принадлежат те философы, которые никогда не признавали единоличного правления какого-либо видимого главы в философском мире, но которые в вопросах философии хотели бы подчиняться исключительно утверждениям разума, пусть невидимого, но действующего во всех людях, упражняющихся в размышлении. Для этой партии характерна вера в бесконечное совершенство философствующего разума, как одного из самых благородных и несомненных достоинств человеческого духа. Чтобы отличить эту партию от других, ее можно назвать протестующей; ведь ее приверженцы протестуют отчасти против непогрешимости и неисправимой правильности одной из догматических систем в философии, существовавших до сих пор, а отчасти против того, что философский разум должен когда-либо перестать быть более совершенным. Отношение этих двух главных философских партий друг к другу имеет очень большое сходство с тем отношением, в котором стоят друг к другу две главные партии, всегда существовавшие в христианском мире, и из которых также одна всегда протестовала против непогрешимости любого видимого главы в вопросах христианской религии (ибо хотя только те приверженцы христианства, которые в начале XVI века выступили с протестом против этой непогрешимости, увенчавшимся счастливым успехом, были названы исключительно протестантами, однако подобная причина существовала уже в первые века христианства). Но оказало ли существование этих двух главных партий в философии такое же большое влияние на судьбу философии, какое две главные партии в христианстве оказали, без сомнения, на судьбу христианства, я не буду сейчас подробно выяснять.
Скептики представляют собой наиболее ревностных и ярых приверженцев протестующей партии в философском мире: и главный недостаток, в котором их можно упрекнуть, вероятно, заключается в том, что они слишком горячо защищают благое дело, и поэтому часто были виновны в некоторой необоснованности и опрометчивости в споре против догматизма, который гордится своим непогрешимым неисправимым знанием.
AENESIDEMUS, или кто бы ни был автором освещения принципов критической философии, содержащихся в этой работе, является также одним из самых ревностных сторонников протестантизма в философии. Но зашел ли он также слишком далеко в защите благого дела своей партии, беспристрастные и компетентные читатели этой работы легко обнаружат и рассудят. Именно у этих читателей он хотел бы сейчас получить оценку и узнать о своих сомнениях. Ибо, как истинный член своей партии, он не считает даже свои собственные познания в философии неисправимо правильными, а тем более непогрешимыми. Напротив, он так непоколебимо верит в благороднейшее достоинство человеческого духа, а именно в его постоянное совершенствование, что сохраняет очень сильное недоверие к неисправимой правильности своих прозрений и всегда стремится к еще более совершенному познанию