чужого человека.
Сумерки загустели. Мне стало неуютно в огромной пустой квартире.
Я вышел на лестничную площадку. Здесь уже горел рыжий электрический свет.
Я позвонил жильцам единственной квартиры напротив. Днём я их не застал.
Никто не ответил. Но за дверью послышались и замерли шаги.
Я позвонил повторно. Пожилой женский голос опасливо спросил: «Кто там?» Я назвался. После долгого молчания замки щёлкнули, и в щель между дверью и косяком за цепочкой завиднелся глаз.
– Что вы хотите? – тихо и враждебно спросила женщина.
Я пожал плечами.
Возможно, соседка угадала моё состояние. Дверь захлопнулась и снова открылась ровно настолько, чтобы я протиснулся в лаз.
Скудный свет торшера из комнаты едва освещал прихожую, захламлённую какими-то вещами, будто затхлую пещеру со множеством выступов и углов.
– Проходите! – так же недружелюбно сказала женщина и повела меня на кухню.
При ярком свете я разглядел соседку. Лет семидесяти, в халате и фартучке она напоминала школьницу младшего класса, внезапно состарившуюся. Пионерская чёлка и седая косица, жеманно пущенная на висок, добавляли нелепости её миниатюрной фигуре.
Соседка с полминуты бесцеремонно изучала меня, скрестив руки на впалой груди.
– Что вы на меня так смотрите? – спросил я.
Она пожевала губами, отчего волосок на её остром подбородке зашевелился.
– Вы очень похожи… – ответила она, поставила чайник и опустилась на табурет.
Я присел через стол от неё.
На кухню, важно ступая, вышел огромный серо-полосатый сибирский кот и, поводя кончиком хвоста, независимо остановился у ног женщины.
– Вы хорошо знали моего отца? – спросил я, чтобы не молчать.
– Иногда он просил присмотреть за Мартином, если уезжал в командировку, – уклончиво ответила женщина и погладила кота.
Чайник кашлянул и засипел.
– Он жил один?
Женщина неопределенно повела плечами и подняла брови.
– Не знаю. После смерти Валентины мы редко с ним виделись.
– От чего она умерла?
Женщина не ответила и поднялась к закипевшему чайнику.
Она выставила на стол розетку с карамельными конфетами.
– Я ничего не знаю об отце. Мы никогда не виделись с тех пор, как я себя помню, – пояснил я своё любопытство.
Хозяйка расставила чашки, залила кипяток в заварной чайник и прикрыла его полотенцем.
– У Вали был инсульт. Сразу после смерти её отца. Она год болела, – проговорила старуха. – А однажды, когда Владимир улетел в командировку, я утром, как обычно, зашла её проведать. Но Валечка уже умерла. Она была очень слаба.
– За ней ухаживал отец?
– Кому же еще? – пожала плечами женщина и продолжила с нотками враждебности в голосе. – Валя не хотела, чтобы посторонние видели её в беспомощном