будто плакал обиженный ребенок. Во мне мигом проснулась гувернантка, заставив вскочить с постели. Коснувшись голыми ступнями ледяных половиц, я проснулась окончательно и потянулась за подсвечником – как и в прошлый раз, не для того, чтобы зажечь его, а скорее чтобы использовать в качестве оружия.
Раздался еще один вскрик, и я заметалась в темноте, стараясь на ощупь найти дорогу, стукнулась о дверной косяк и наконец выбралась в коридор, потирая ушибленный локоть.
Звуки доносились из спальни Годфри и Ирен.
Не разобравшись, сначала я со всего размаху впечаталась в закрытую дверь и только потом потянулась к ручке. Думаю, шума от меня было не меньше, чем от стада слонов, но, несмотря на мои неуклюжие попытки попасть в комнату, плач за дверью не прекращался.
Наконец мне удалось повернуть холодную ручку, и дверь распахнулась.
Приглушенное всхлипывание прекратилось, и я услышала крик Ирен – пробирающий до костей вопль всего в десяти футах от меня.
Бросившись к кровати, я увидела, что под сбитыми простынями кто-то есть. Неужели грабители, которых я напрасно испугалась вчера, все-таки наведались к нам сегодня?
И тут, словно одержимая демонами, из темноты на меня набросилась фигура.
Я не собиралась сдаваться, и мы, повалившись на простыни, принялись бороться. У меня не было времени рассмотреть кто – или что – является моим противником. Я слышала только наше прерывистое дыхание. А потом что-то острое полоснуло меня по руке, и я вскрикнула.
При звуке моего голоса темная фигура замерла.
– Нелл? – прозвучал хриплый голос моей подруги.
– Ирен!
– Значит, это ты напала на меня?
– Я решила, что ты грабитель!
– Нам нужен свет! – постановила Ирен с уверенностью Бога в первый день творения.
Она задвигалась, и я услышала, как один за другим переворачиваются предметы на ночном столике. Наконец чиркнула спичка и, сопровождаемый запахом серы, показался крохотный огонек, от которого Ирен зажгла свечу.
Мы сидели на кровати, уставившись друг на друга поверх смятых простыней.
– Ты одна? – Я была удивлена.
– И ты одна! – воскликнула Ирен, облегченно рассмеявшись.
Я заметила, что на лице примадонны залегли серо-бежевые тени, как на постельном белье сурового полотна, а в смехе слишком много того, что сама она описала бы как «тремоло».
– Но почему ты кричала? – спросила я.
Подруга робко посмотрела на меня – такого выражения мне еще не доводилось у нее видеть.
– Я… мне приснился плохой сон, Нелл.
– Плохой сон! Но за все те годы, что мы провели вместе на Сефрен-Хилл, у тебя не было ни одного кошмара.
Ирен перебросила несколько подушек к старинному деревянному изголовью кровати и села, подтянув колени к груди и прикрыв голые ступни подолом ночной рубашки.
– Твоя