кожи.
– Два золотых.
– Э, нет, бабусенька. Что там ты про козу говорила? Купила в деревне ее за золотой? Это я буду рисковать своей шкурой, бегать по лесам, где грибники почем зря все теряются, за две козы?
Глаза у бабки масляно сверкнули. Ишь ты! Девка-то непроста. Как раз то, что надобно.
– Четыре.
– Сорок, бабуленька. Я видала, сколько платят за травки твои. Двадцать сразу и двадцать – как я вернусь.
Старуха всплеснула руками.
– Да ты разбойница!
Час они торговались, чуть не подрались. Старушенция оказалась азартной.
Устали, вспотели, сошлись на восемнадцать на выходе, двадцать на входе.
Агата забрала у бабки нож, проверила балансировку, покачав его на указательном пальце, метнула не глядя через плечо, полоснула по волосам и осталась довольна.
– Завтра утром иду.
Она стояла на крыльце, рассматривая небо этого мира. Как успела заметить уже – законы природы тут были похожи. Небо безоблачно, роса утром упала хорошая, погода ясная будет стоять еще точно дня три.
Спасибо родителям и их друзьям: все друзья “Семисветики” не были неженками, с детства ходили в большие походы и не по маршрутам туристов. Их брали в настоящие экспедиции. Леса Агата совсем не боялась, любила и знала. Четырехдневный маршрут по направлению солнца и с ориентирами? Такая задача была ей по силам уже лет в четырнадцать.
Еще было нужно собраться и выспаться, но азарт и вечная тяга к приключениям будоражила девушку, уснуть она не могла еще долго.
Старуха внимательно слушала дыхание девушки. Так внимательно, что сама задремала, а когда пробудилась, было далеко уже за полночь. Соскользнула с кровати хозяйской, мысленно чертыхаясь. У нее было еще дело на сегодня, незаконченное, важное и неотложное.
Тихо прислушалась к гостье – та крепко спала. Вот и прекрасненько, то, что нужно.
Засунула костлявые ноги в мягкие тапочки, сшитые из тонких кротовьих шкурок, едва слышно скрипнула дверью и была такова. Ночные светила, так удивившие Агату в первую же ночь прибытия в этот мир, освещали лесную тропинку. Бабулька спешила, живенько перебирая ногами. Тропа уходила в густой столетний ельник, потом поворачивала у болота, взбиралась на горку в сосняк и вела на большую опушку. Тут-то и ждал ее гость таинственный.
Четвероногий, хвостатый и серый, разумный вполне.
– Прости, серенький, старую, заждался поди?
Волк, лежавший на брюхе у массивного древнего пня, тихо сел. Неправдоподобно огромный, размером с лесного медведя. И глаза совершенно не волчьи, человеческие: серые, очень печальные. Зарычал низко, внушительно, показывая старухе кончики массивных клыков.
– Ну, чего ты, серый. Свою службу я знаю, долги отдаю. Завтра утром уйдет в лес моя гостья. Специально для тебя и держала. Прямиком отправляю ее к домику лесника. К ночи должна быть, там и лови.
Волк внимательно посмотрел старухе в глаза, угрожающе зарычав.
– И не сумлевайся, родимый. Подойдет эта девка тебе. Сладкая до чего, пальчики просто